Последние отзывы

  87  

В то же утро она позвонила агенту по недвижимости и договорилась посмотреть три меблированных дома в Джорджтауне. Лиана хотела поселиться в каком-нибудь небольшом и скромном доме, где, ведя тихую жизнь и время от времени принимая друзей, она сможет переждать с девочками войну. Миновало время роскоши во французском посольстве и других подобных местах, но Лиана знала, что она не будет скучать по нему.

Она сняла второй из предложенных ей домов и договорилась, что переедет туда через неделю Затем наняла прислугу, которая будет жить вместе с ними, — очень симпатичную пожилую негритянку, прекрасно готовившую и любившую детей Лиана купила новые вещи для себя и девочек, и они снова стали напоминать тех, кем когда-то были Она даже купила им новые игрушки, ведь с собой девочки ничего не взяли И главное — она была счастлива, что ей все время приходится что-то делать, готовясь к переезду Это хотя бы ненадолго помогало отвлечься от мыслей о Нике, но бывали времена, когда ей казалось, что она больше не вынесет Лиана постоянно думала, чем он сейчас занят, съездил ли в Бостон и забрал ли Джона. В мыслях она все время возвращалась к кораблю, словно это было главное, что произошло с ней в жизни. Невозможно поверить, что она провела на «Довиле» всего лишь тринадцать дней. Снова и снова она повторяла себе, что должна думать не о Нике, а об Армане.

Она написала мужу и сообщила ему новый адрес и через две недели после переезда получила от него первое письмо Оно было кратким — он писал, что спешит, а половину к тому же вычеркнули цензоры. По крайней мере, Лиана знала, что с ним все в порядке и он занят делами, а Арман в свою очередь надеялся, что ей с девочками хорошо в окружении старых друзей. Он просил Лиану передать горячий привет Элеоноре, и Лиана поняла, что этот привет в равной мере распространяется и на президента.

Но в целом Лиану и девочек ждало долгое одинокое лето. Все их друзья разъехались из Вашингтона в Мейн, в Кэйп-Код и другие места. Рузвельты, как всегда, проводили лето в Кампобелло Теперь до самого сентября ей не увидеть живой души, и скоро Лиане уже начало казаться, что она сойдет с ума, развлекая девочек и пытаясь заставить себя не думать о Нике. Что ни день она надеялась, что он позвонит или напишет, несмотря на данный ими обет молчания. Вместо этого каждую неделю она получала письма от Армана, в которых он не сообщал почти ничего нового, да и то большая их часть была вымарана нацистскими цензорами Лиане казалось, что они с девочками живут в каком-то вакууме, и иногда она задумывалась, надолго ли ее хватит.

Политические новости только укрепляли ощущение, что, уехав из Европы, они очутились на другой планете В трех тысячах миль отсюда бушевала война, а здесь люди ходили по магазинам, ездили на машинах, смотрели кино — и это в то время, когда ее муж жил среди нацистов в Париже, а немцы продолжали грабить Европу. Здесь же на первых страницах вашингтонских газет сообщалось, что ювелирная фирма «Тиффани и компания», тридцать четыре года пребывавшая на одном месте, переехала на 57-ю улицу. Ее новое здание представляет собой архитектурное чудо и снабжено кондиционерами, сохраняющими в магазине прохладу, какая бы жара ни стояла снаружи. Когда первую страницу занимала такая информация, Лиана не раз задумывалась, кто сошел с ума: весь мир или она сама.

17 августа Гитлер заявил о блокаде водного пространства Великобритании, и Арману удалось написать об этом в таких выражениях, что цензоры оставили эту часть письма в неприкосновенности. Лиана уже знала об этом. 20 августа она прочитала в газетах проникновенную речь Черчилля, которую он произнес в палате общин. А еще через три дня немцы бомбили Лондон, и началась так называемая блицвойна, когда бомбежки велись ночь за ночью, и лондонцы стали проводить больше времени в бомбоубежищах, чем в собственных домах. К тому времени, когда Элизабет и Мари-Анж вернулись в свою старую школу, англичане начали вывозить детей из Лондона. Дома рушились, каждую ночь погибали целые семьи. Уже несколько кораблей с детьми отправились из Великобритании в Канаду.

И наконец в середине сентября Лиане позвонила Элеонора. Когда Лиана услышала ее знакомый пронзительный голос, то чуть не разрыдалась от облегчения, настолько она была рада ее слышать.

— Я так обрадовалась, когда в Кампобелло получила твое письмо, моя милая! Как ты настрадалась на «Довиле»!

Они еще немного поговорили о ее плавании, и этот разговор подогрел в Лиане воспоминания о Нике. Повесив трубку, она долго сидела в саду одна, думая о нем и гадая, что он и как. Она задавала себе вопрос, сколько времени еще продлится это полуживое состояние. Прошло уже два месяца с тех пор, как он посадил ее на поезд на Центральном вокзале, а она по-прежнему думала только о нем. Любая прочитанная статья, любая посетившая ее мысль, любое письмо каким-то образом вновь возвращали ее к мыслям о Нике. Она существовала, словно в аду, и знала, что его жизнь мало чем отличается. Она не решалась позвонить ему и узнать, как он. Они пообещали не звонить друг другу, и Лиана знала, что должна быть сильной. Она и была сильной, только плакала теперь гораздо чаще, и дочери зачастую страдали от ее раздражительности. Добродушная негритянка, служанка Лианы, объясняла им, что это происходит, потому что с ними нет папы, и уверяла девочек, что, когда он вернется, мама снова станет веселой. И дочери верили, что, когда кончится война, все станут счастливее.

  87