14 
– Я думаю, немного поутихнет, – сказал Хуан. – Мне бы еще раз проверить задний мост, до того как поедем.
– Мне бы кокосового пирога, – сказал Прыщ.
– Не получишь, – сказала Алиса. – Клиентам надо немножко оставить.
– А я, что ли, не клиент?
– Не знаю, получим ли мы сегодня из Сан-Исидро. Надо оставить на всякий случай.
На самом краю стойки стояла ваза в виде лесенки, и там лежали конфеты. Прыщ поднялся с табурета и встал перед корзинкой. Он долго рассматривал яркие палочки, не зная, что выбрать. Наконец взял три брикета и сунул в карман.
– Одна «Беби Рут», одна «Любовное гнездышко» и одна «Кокосовая киска», – сказал он.
– »Кокосовая киска» – десять центов. Она с орехами, – сказала Алиса.
– Я знаю, – сказал Прыщ.
Алиса достала из-за стойки блокнот.
– Ты забежал вперед жалованья, – сказала она.
Глава 4
Как только Причарды вышли из спальни, Норма быстро сказала:
– Мне надо немного помыться и причесаться, – и кинулась к двери.
Алиса двинулась за ней по пятам.
– В ванную после меня, – холодно сказала она.
Норма прошла через спальню Чикоев к себе. Она закрыла за собой дверь и, поскольку ключа не было, заперлась на задвижку, чтобы не помешали. Ее узкая складная кровать была не застелена, а у стены стоял большой чемодан Эрнеста с образцами.
Комнатка была тесная. Одну стену занимал низкий комод с тазом и кувшином; над ним была прибита блестящая шелковая наволочка с бахромой. Она была розовая, с изображением скрещенных пушек на букете красных роз. И на ней было напечатано стихотворение «Письмо солдата к матери».
- Тебя, о мама, помню в громе битвы,
- Меня хранят от пуль твои молитвы.
- Когда мы победим врага в борьбе,
- Родная мама, я вернусь к тебе.
Норма оглянулась на окно, серое от дождевого света, и, сунув руку за пазуху, отогнула ворот платья. К изнанке английской булавкой был приколот ключик. Норма его отколола. Потом выдвинула из-под комода чемодан и отперла. Сверху лежал глянцевый портрет Кларка Гейбла в серебряной рамке и с надписью «С наилучшими пожеланиями – Кларк Гейбл». Портрет, рамка и надпись были куплены в магазине подарков в Сан-Исидро.
Она торопливо запустила руку на дно чемодана. Пальцы нащупали квадратную коробочку с кольцами. Норма вытащила ее, сдернула крышку, увидела, что кольца на месте, и снять спрятала на дно. Потом закрыла и заперла чемодан, задвинула под комод и снова приколола ключ к изнанке платья. После этого она выдвинула ящик комода, взяла щетку и гребень и повернулась к окну. На стене, рядом с красно-зеленой цветастой кретоновой занавеской, висело зеркало в раме. Норма подошла к нему и стала смотреть на себя.
Свинцовый свет из окна падал на ее лицо. Она широко раскрыла глаза, после чего улыбнулась, показав все зубы – жизнерадостно улыбнулась. Она приподнялась на цыпочки, помахала громадной толпе и опять улыбнулась. Она провела гребнем по жидким волосам – гребень застрял в завитых концах, она дернула. Потом взяла из ящика карандаш и подвела тупым грифелем бесцветные брови; дуги нарисовала покруче, отчего лицо приобрело удивленное выражение. Потом стала расчесывать волосы щеткой: десять раз одну сторону, десять раз другую. Причесываясь, она приподнималась на носки и напрягала мускулы – то на левой ноге, то на правой, – чтобы развить икры. Этот метод рекомендовала одна кинозвезда, которая в жизни не делала упражнений, но имела красивые ноги.
Норма бросила взгляд на окно, где свет потускнел еще больше. Не дай бог подсмотрят этот нелепый танец. Скрытностью Норма превосходила айсберг. Снаружи виднелась только крохотная часть Нормы. Потому что несравненно большая, лучшая и прекраснейшая часть Нормы была внутри нее, защищена и закупорена.
Ручка двери повернулась, и на дверь нажали. Норма напряглась и оцепенела. Двигалась только одна рука, она лихорадочно стирала брови, от чего на лбу образовались серые полосы. А в дверь уже стучались. Стучались легонько и вежливо. Она положила щетку на комод, обдернула платье и подошла. Вытянула задвижку, приоткрыла дверь. На нее смотрело лицо Эрнеста Хортона. Его плотные ворсистые усики выгнулись подковкой.
Норма пока не отпускала дверь.
– Вы все были так любезны и прочее, – сказал он. – И мне очень неприятно причинять вам лишнее беспокойство.
Норма слегка расслабилась, но дышала еще тяжеловато. Она открыла дверь и отступила. Эрнест со смущенной улыбкой вошел в комнату. Он остановился возле кровати.
14 
