160 
Будда простит…
На следующее же утро приказом отца-вероучителя было увеличено время занятий кулачным боем за счет сокращения проповедей и постижения Закона. Наставник Лю мучил монахов нещадно, все больше заставляя упражняться с оружием всех восемнадцати видов, нежели с голыми руками; пот ручьями лился под ноги, но братия стиснула зубы и молчала. Один из наставников-шифу, выслушав журавля-патриарха, отправился в поселок слуг. После недолгого разговора жены и дети, а также слабовольные и малосильные покинули пределы обители, разъехавшись кто куда (говорили, что на земли подвластных Шаолиню монастырей!), а остальные занялись ремонтом обветшавших стен внешних и внутренних укреплений. После строительных работ со слугами проводились учения по стрельбе из лука и пользованию пращой… даже азы рукопашной, вопреки старым заповедям, стали преподавать отважным мирянам.
Грудью встанем за родной монастырь!
Вскоре ушли бритоголовые посланцы в ближайшие обители – и не прошло и двух недель, как к Шаолиню двинулись обозы с провиантом на случай осады. Также на дорогах Хэнаня, и не только Хэнаня, объявились невиданные прежде толпы бродячих монахов. Они вяло просили подаяние, не обижаясь на отказ, и без устали вещали простолюдинам о святости обители близ горы Сун и вечном проклятии, что обрушится на любого, поднявшего на монастырь нечестивую руку. «Рожденные в травах» чесали в затылках и соглашались. Опять же мимо красноречивых монахов и мышь не проскользнула бы незамеченной, не говоря уж о стотысячном войске.
И все чаще стала открываться парадная дверь Шаолиня. Возвращались клейменые сэн-бины, опытные воители, в прошлом обласканные императором Юн Лэ и приставленные казненным наставником Чжаном к ванам да князьям. Вдохновленные столичным примером, областные и кровнородственные ваны и сами принялись было рубить головы бритоголовым соглядатаям-убийцам, но провинциальные сэн-бины оказались менее верноподданными, чем их бэйцзинские братья, и добровольно на смерть не пошли! Некоторых застали врасплох, и дорого заплатили ванские солдаты за одну бритую голову, так дорого, что уже после и сами князья задумывались: не дешевле ли было дать проклятому монаху бежать?! А прочие поспешили исчезнуть без шума и вернуться в Шаолинь, где их приняли с распростертыми объятиями.
Поднаторевшие в делах государственных, сэн-бины из бывшей тайной службы мигом предложили отцу-вероучителю путь отмщения. Недостойно после подлого убийства братьев покорно ждать осады – государь-кровопийца еще проклянет тот миг, когда в его голову пришла мысль о разгроме всесильной службы!
Патриарх колебался и не отвечал ни да, ни нет.
В начавшейся кутерьме как-то прошло незамеченным, что монастырский повар, преподобный Фэн с диском, днюет и ночует в Лабиринте Манекенов, почти не выбираясь на поверхность. Изредка маленький урод поднимался в кухню, растерянно бродил по ней, чуть не плача от отчаяния, и все что-то писал-стирал на своей игрушке. Но кому до того было дело?! Впрочем, если кто-нибудь ночью, когда в Лабиринте раздавался сухой треск, сумел бы одновременно заглянуть в государеву спальню, – этот провидец наверняка был бы в изумлении. Император поднятым зверем метался по покоям, сражаясь с невидимым противником, его руки мелькали подобно облачным клочьям в бурю, он вскрикивал и умолкал, нападал и отражал, а потом безумно смеялся и шуршал кисточкой по белой яшме своего диска.
И снова кидался в бой; но уже больше атакуя, чем защищаясь.
Увы, монахам Шаолиня было не до причуд повара, а Крылатым Тиграм-телохранителям – не до ночных выходок Сына Неба.
Прекрасны даосские храмы в горах, когда лето только идет на убыль, но дыхание осени уже колеблет листья деревьев, вплетая в зелень ало-золотистые[67] нити!
Только вот судачили в городах и деревнях: пропали даосы! Пустуют хижины отшельников и пещеры мудрецов, большие обители заперты, лишь доносятся изнутри странные песнопения и возносится к небу сизый дым курений, но посторонних внутрь не пускают, а по ночам, говорят, бродят вокруг небесные полководцы и огненными трезубцами отгоняют любопытных.
На призыв организовать моление о дожде не откликнулся ни один из магов, а раньше состязания устраивались, и бились в небесах бородатые драконы, покорные слову даосских чародеев! Одни шарлатаны остались в городах, тешат дураков пустыми фокусами…
В растерянности ученики: где учителя, постигшие Дао, где наши наставники, где высокомудрые?! Вот только что были здесь, рядом с нами – и словно ветром сдуло! Сбивая ноги в кровь, искали ученики исчезнувших отшельников, срывали горы, вспахивали землю, моря ложкой вычерпывали – тщетно! То ли ученики плохими оказались, то ли и впрямь не сыскать ушедших… Один из брошенных учеников добрался даже до самого ада Фэньду и после долгих мытарств был принят Владыкой Янь-ваном. Молил помочь, не разлучать с любимым наставником, где бы тот ни был! Князь Темного Приказа долго смотрел на незваного гостя, после подвел того к Адскому Оку и показал, где его учитель.
160 
