Последние отзывы

  78  

И, возможно, даже успели позабыть.

Тайна нелепых поступков и трупных пятен вполне способна уходить корнями в почти тысячелетнее прошлое, когда Бородатый Варвар делал Шаолинь тем, чем монастырь стал; когда учил не доверять словам и знакам, а доверять своему сердцу и «рукам восемнадцати архатов»; когда на предплечьях впервые выжигалось клеймо тигра и дракона, а лихие люди Хэнаня стали предпочитать встречу с отрядом вооруженных стражников встрече с монахом малоизвестной в то время обители; и, наконец, когда тогдашний Сын Неба, прослышав о смерти патриарха, самонадеянно велел раскопать его могилу и вскрыть гроб, но там оказалась всего лишь старая сандалия.

Где окончил свои дни Бородатый Варвар, неукротимый Бодхидхарма, ревностный Пути Дамо, сын раджи Сугандхи?

В Гималаях, где его видели едущим верхом на тигре?

В Стране Восходящего Солнца, где его встречали одиноко бредущим по дороге?

У диких вьетов, уверявших, что именно у них не раз появлялся Святой-в-одной-сандалии?

Какая разница…

«Может, это и есть прозрение?» – подумалось Змеенышу.

– Ты крепче, чем я ожидал, – неожиданно произнес преподобный Бань, одновременно принюхиваясь к просачивавшемуся сквозь ткань аромату притираний. – Девять из десяти юношей твоего возраста и телосложения еще в первый день к вечеру стали бы спотыкаться и на следующее утро запросили бы пощады. Это хорошо.

Повозка остановилась, и преподобный Бань пошел к хозяину постоялого двора договариваться о ночлеге.

А Змееныш смотрел ему вслед и понимал, что видит самого опасного человека своей жизни.

Наутро монах, не вставая с узенькой лежанки, метнул в голову поднявшегося Змееныша сразу две тапки.

И обе попали.

Преподобный Бань остался очень недоволен. В отличие от лазутчика, у которого были причины гордиться собой: тапки мелькнули в воздухе так внезапно и стремительно, что стоило большого труда ухватить за уздечку естественный, нутряной порыв и не дать руке отбить первую тапку, а телу – уклониться от второй. Пусть уж лучше монах будет недоволен, чем задает вопросы: отчего бы это его юный и самый безобидный из всех иноков спутник крепок телом и быстр движением?

У Змееныша был заготовлен ответ и на этот случай, но уж лучше обойтись без него.

Весь дальнейший путь, до самого Нинго, монах учил Змееныша дышать.

Только дышать, не заикаясь об основах Учения или о двенадцати канонических стойках, столь любимых патриархом и наставником Лю. Дышать беззвучно, воображая серебряную трубку вместо гортани; дышать шумно, подобно морскому прибою; дышать, раздувая живот при вдохе и опуская грудь при выдохе; протяжно кричать – купцы, правда, быстренько попросили это прекратить, потому что лошади пугаются; дышать медленно, дышать резко, задерживая вдох, ускоряя выдох, делая паузу в самых неподходящих местах, дышать, дышать, дышать…

Змееныш честно дышал и думал, что если кто и нашел бы сразу общий язык, так это преподобный Бань и покойная бабка Цай.

Мигом сошлись бы.

И, наконец, они въехали в Нинго.

Глупый чародей подвернулся под руку как нельзя кстати; точно так же, как и желание преподобного Баня подшутить над своим спутником – монах, по-видимому, ничего не делал просто так, и в этой шутке тоже крылся особый, тайный смысл, но… Змееныш понимал, что судьба, иногда благосклонная к лазутчикам, дает ему неповторимый шанс уйти от монаха-убийцы, уйти законно, не подставив под удар собственную шею. Упустить такое? Ни за что!

Тем более что лазутчику кровь из носу надо было встретиться с судьей Бао и предупредить обо всем.

Если бы преподобный Бань видел выражение, мелькнувшее на лице самого безобидного из молодых монахов в тот момент, когда Змееныш вкладывал детский флажок в ласточкино гнездо под стрехой окраинной развалюхи, он бы сильно задумался, прежде чем идти с этим монашком в Бэйцзин, Северную Столицу.

Или наоборот – уверился в чем-то своем, сокровенном, и усмешливо сверкнул бы угольно-черными глазами.

3

Судья Бао привел на встречу постороннего.

Это нарушало все правила и договоренности, но Змееныш был в какой-то степени даже рад: ему казалось, что поступок судьи оправдывает поведение самого лазутчика, поведавшего о недозволенном Маленькому Архату.

Кроме того, посторонний сразу пришелся Змеенышу по душе, хотя излишней доверчивостью лазутчик жизни не страдал. Это оказался щуплый даос в драном халате из полосатой ткани и смешной железной шапке, похожей на рыбий хвост. Уж кто-кто, а Змееныш точно знал, что позволить себе выглядеть смешно и странно могут только люди воистину удивительные.

  78