очень нудно 
88 
— А ты, видать, нынче в шоколаде, Ол?
— Как фундук.
— Как кто? — переспрашивает Шон.
— Ну, значит, карри.
Решено заказать с доставкой — кое-кому лениво выползать из дому. Сделали солидный заказ по телефону. Ол помогает на кухне заваривать чай, перешагивая через знакомых собак и двоих неопознанных детей, которые играют в догонялки и вопят во все горло.
— Рад тя видеть, Ол.
— И я, Танго.
— Ол, ты уж прости, но комната твоя занята. Понимаешь, у толстухи Мифти проблемы с мужиком…
— Не парься, Танго, я в гостинице остановился. — Он заглядывает в холодильник. — Молока-то нет. Сгоняю в магазин.
— Ах ты гаденыш! — вскидывается Танго, давая пинка пробегающему мальчишке. — Опять молоко в сральник вылил?
Дети с визгом бросаются прочь.
— Танго, — спрашивает Олбан, вытирая руки полотенцем, — вроде ты говорил, что-то из моего барахла вернулось?
— Ага, я ж сказал по телефону: чудеса в решете, нах. Сам погляди. В стенном шкафу. — Как только открывается дверца стенного шкафа в прихожей, на пол вываливается большой черный пластиковый мешок для мусора. — Рюкзачина твой, конечно, с концами — я ж говорил, тот коп на него глаз положил, но шмотки почти все отдали.
Олбан бегло обследует содержимое.
— И на том спасибо. Пусть пока здесь полежит, я потом это в гостиницу заберу.
— Не забудь.
— Ни-ни.
Из ресторана приносят заказ, все наедаются до отвала, немного даже остается на завтра. Танго относит детям гамбургеры и чипсы. Баночное пиво принято на ура, водки хоть залейся, по кругу идут косячки. Диди признается, что вообще-то не слишком обожает «рыгу» в исполнении Танго. Танго уязвлен:
— Это ж мое фирменное блюдо!
Тут разгорается жаркая дискуссия вокруг сравнительных достоинств «Суперпюре» и пюре «Мистер Картофель»; второе, по общему мнению, — несмотря на громогласные протесты Танго, — куда как предпочтительнее, поскольку форма упаковки дает оптимальные возможности для размещения пакета на себе, любимом, при выходе из ближайшего супермаркета без урегулирования финансовых аспектов вышеозначенного приобретения. Водка выпита, косячки забиты по новой. Олбан не злоупотребляет и часов в одиннадцать уже собирается уходить, невзирая на дружные уговоры остаться.
Танго идет проводить его до дверей. Из шкафа извлекается черный мешок с вещами.
— Стало быть, отчаливаешь, Ол? — негромко спрашивает Танго.
Олбан встречается с ним взглядом. В глазах Танго будто бы отражается нечто, увиденное в глазах Олбана.
— Ага, до поры до времени, — отвечает Олбан, закручивая горловину мешка, чтобы удобнее было нести. — Завтра в Глазго, через пару дней на север — у нас семейная тусовка. А там видно будет.
Танго протягивает руку:
— Счастливо, старик. Ты там поаккуратней.
— Да все путем. Ты тоже поаккуратней. Не пропадай.
— Это ты мне? — ухмыляется Танго.
— Нет, серьезно. Хочу мобилу купить. Может, прямо завтра. Как только, так сразу и позвоню.
— Давай, Громила, звони.
— Ну, бывай, Танго, спасибо за все.
— Via con Dios, 40 Ол.
— Да пошел ты!
На прощанье они обнимаются, он шагает за порог, спускается по лестнице и уходит.
6
В Глазго прохладно, как будто время года повернуло вспять; шум серого города остался наверху, где-то вдали, а они идут берегом реки Келвин — белой от пены у редких запруд, но в основном темной, неторопливой; в воздухе пахнет речной сыростью, под мостами, среди волнорезов и опор, гуляет эхо.
Она, как обычно, без пальто, но в перчатках. Он в высоких ботинках и в старой походной куртке, которую, впрочем, недавно сдавал в чистку и пропитку. Спешить им некуда. Идут обнявшись, ее голова изредка опускается ему на плечо.
В конце концов она заводит речь о том, что произошло во время цунами. До сих пор из нее было слова не вытянуть о том случае. Напоминанием служили только неглубокие шрамы на боку и спине. Но теперь они почти затянулись, стали едва заметными. А она готова рассказывать.
Как-то на рассвете она решила поплавать над рифом в маске с трубкой. Сэм — парень, с которым они вместе приехали отдыхать, тоже альпинист, — еще спал в их пляжном домике. День, как и все предыдущие, обещал быть чудесным; в безмятежном, приподнятом настроении она заплывала все дальше и дальше, радуясь ласковому солнцу и теплой воде. Опустив лицо в воду, рассматривала серебристый косяк мелких рыбешек и направлялась к невысокому гребню рифа, едва видневшемуся вдалеке. Рыбы почему-то поплыли быстрее, она тоже прибавила скорости, но рифленое песчаное дно под серебристым косяком стало удаляться еще стремительнее. Тонкие жгуты песка, которые закручивались и удлинялись, как струйки дыма, означали, что всю толщу воды, в которой она плыла вместе с рыбами, тянет в открытое море. Но ей было невдомек, что за этим последует.
88 
