141 
Из плеч гиганта поползли змеящиеся лианы. Вместо листьев они густо поросли розовыми детскими ладошками. Пальцы на ладошках шевелились, нащупывая добычу.
— Стреляйте в него!
— Мечи наголо! Рубите отростки!
Рабу Лючано меча не полагалось. Стрелять ему тоже было не из чего. Он попятился вбок, ближе к кормчему. Одна из лиан оплела лодыжки кормчего, опрокинула на палубу, поволокла прочь.
— Ты и ты — к рулю! Держать курс!
— Есть держать курс!
Под пальцами — сырое дерево. Рулевое весло норовит вырваться из рук, уйти влево. Надо прилагать сумасшедшие усилия, чтобы удержать галеру на курсе. Туман липнет к щекам, мокрой ватой набивается в рот, ползет по лбу слизистыми потеками.
Держать!
Держать весло — и держаться самому!
Прорвемся…
В навигаторской рубке толстяк склонился над сухопарым товарищем, хрипящим на полу. Прижал к шее миниатюрный инъектор, впрыскивая дозу антидота.
— Анк, ты сильный! Ты ему не по зубам! Не уходи, Анк!…
Сухопарый обмяк, задышал ровнее.
— Извини, Анк… я должен…
Толстяк ткнул инъектором в собственную жирную шею, дернулся, грязно выругался и рухнул обратно в кресло, спеша погрузить волосатые руки в сферу управления.
Лючано ощутил вибрацию рукояток энергоприемника. Ортопласт прикипел к ладоням, качая энергию раба. Рубка перешла на резервные «батареи». Значит, дела действительно плохи!
«Корабль поврежден…»
В следующий миг змеиное кубло на плече зашевелилось, татуировка начала дергаться. Мышцы свела непроизвольная судорога — словно змеи вдруг возжелали покинуть логово и расползтись по телу носителя. Нет, не расползтись! Они стремились к одной, совершенно определенной точке — Лючано почувствовал это секундой позже.
Татуировка антиса пыталась отразить вторжение!
Внизу живота возникло ощущение не просто чего-то инородного — столь чуждого, что Лючано в ужасе закричал. Тайна, для которой не являлись преградой ни корпус «Этны», ни экранирующие поля, ни тем более человеческая плоть, сочась снаружи, из забортного мрака, входила в человека — ощупывая и исследуя организм.
Холод, похожий на сало, какое Тарталья пробовал в Мальцовке — с прожилками красного, шершавого, колючего жара между белоснежными слоями озноба, — клубился внутри, пробуя на вкус, на ощупь, не пойми на что потроха жертвы. Любопытный нос тыкался в кишки, в печень, в селезенку…
Это не было больно.
Это было страшно.
До дрожи, до черной мути в глазах.
«Так вот что испытывал Венечка Золотой…»
Змеи рвались навстречу сущности, вторгшейся в тело, но не могли дотянуться. В какой-то миг возник спазм, и на сиденье сделалось горячо и мокро. Лючано обмочился. Пожалуй, не вполне от страха — он больше не контролировал себя! В теле хозяйничал чужак: дергал за ниточки, как дитя-несмышленыш, заполучив в руки марионетку, — и с интересом смотрел, что получится.
«Однажды дитя потянет сильнее — не со зла, а от неумения соразмерять силы. И кукла сломается…»
Лиана обвила бедра Лючано. Теперь она тянулась к груди. Пять-шесть розовых ладошек жадно прилипли к животу — забравшись под влажную от пота робу, «листья» раздвигали живую плоть пальчиками, без боли, как это умеют делать хирурги с Ифигао. Дэв висел над галерой, оплетая «Этну» жгутами других лиан — гребцы дергались и корчились, угодив в их тенета.
«Почему не стреляет та тупорылая баллиста? Чего ждет Тумидус?!»
— Кормовой сектор 7-b, цель — флуктуация класса 3D. Из межфазника — огонь!
Баллиста плюнула металлом. Рой сверкающих дисков ударил в шею и правую руку великана. Монстр взвыл, разваливаясь на куски, осел в бурлящую воду. Десяток лиан скукожился, осыпался прахом, но остальные держали галеру крепко.
Обезглавленное тело вспучилось грудой клубней, рождая новые руку и голову.
— Огонь из всех средств поражения! Межфазник — второй выстрел по цели!
— Накопители не справляются!
— Нам нужно хотя бы две минуты!
Корабль качнуло. Мглистый ураган на обзорниках лопнул, опадая сгустками ржавчины. Огромная тень скользнула к «Этне», сглаживая беснующееся пространство — так вылитое за борт масло усмиряет ярящиеся волны.
Сквозь разрывы в тумане пробились лучи солнца. В их свете Лючано-галерник увидел приближение смерти. По воде к «Этне» торопился исполинский паук. Он был больше корабля, больше дэва, занятого регенерацией. Сверкала алмазной броней головогрудь, мохнатые лапы рассыпали в движении рыжие искры, тугое брюхо было затянуто в сетчатый панцирь.
141 
