110 
Ему так никто и не сказал, что привело ее сюда. Отец и мачеха говорили о ней редко и всегда шепотом, сопровождая свои слова знаками, защищающими от сглаза. А потом и они умерли, и его подобрала Джесп.
На верхнюю ветку дерева опустился ворон, а чуть дальше Эспер разглядел черный силуэт орла, парящего среди облаков. Лесничий сделал глубокий вдох и почувствовал, как земля у него под ногами будто принялась потягиваться, пошевелила своими костями и сухожилиями из корней. Он уловил запах ее жизни и древности и впервые за долгое время испытал нечто сродни умиротворенной решимости.
«Я это улажу», – безмолвно пообещал он деревьям.
«Я это улажу» – таковы были первые слова, которые произнесла Джесп, когда нашла его. Весь в крови, исцарапанный.
Эспер бежал целый день, и лес вокруг него превратился в размытое темное облако. Даже когда он упал, ему казалось, что он продолжает бежать, но время от времени он приходил в себя и понимал, что лежит в воде, среди тростников на каком-то болоте. Эспер был в сознании, когда услышал ее шаги, и собрался достать нож, но ему не хватало сил даже на то, чтобы пошевелиться. Ему тогда исполнилось семь лет. Он до сих пор помнил, как дыхание со свистом срывалось с его губ, а он думал, что поет какая-то диковинная птица, каких ему еще не доводилось слышать.
А потом Эспер увидел лицо Джесп, бледное, древнее лицо сефри. Ему казалось, что она очень долго около него стоит, он пытался что-то сказать, а потом она опустилась на колени и прикоснулась к его лицу своими тонкими пальцами.
– Я это улажу, – сказала она. – Я тебе помогу, дитя нобагма.
Джесп так и не сказала ему, откуда узнала про него это, но она вырастила его и научила всякой чепухе сефри. А потом умерла. Эспер по ней скучал. Теперь же, когда узнал, что далеко не все истории сефри – чепуха, отчаянно жалел, что не может с ней поговорить. И о том, что не обращал внимания на ее слова, когда она была жива. И, возможно, еще он жалел, что не поблагодарил ее за все, хотя бы единожды.
Но время ушло.
Эспер вздохнул и повертел головой.
В нескольких королевских ярдах к северу из леса выскочило какое-то существо, которое передвигалось быстрее оленя.
В следующее мгновение Эспер понял, что это человек, одетый в монашескую рясу. В руках он держал лук и целился прямо в сторону седоса, где находились спутники Эспера.
Выругавшись про себя, Эспер вытащил из колчана стрелу, наложил ее на тетиву и выпустил во врага.
По-видимому, монах краем глаза заметил его движение – и, пока стрела летела к нему, успел присесть, развернуться и выстрелить в Эспера.
Стрела Эспера свистнула в пальце от монаха, тот тоже промахнулся.
Эспер успел спрятаться за стволом нобагма, прежде чем монах выстрелил во второй раз. Его стрела вонзилась в ствол древнего дерева.
Монах снова повернулся и помчался к кургану, оказавшись вне пределов досягаемости Эспера. Тихо бормоча проклятия – и гораздо медленнее своего противника, – лесничий бросился вслед за ним.
Монах бежал, как-то странно подпрыгивая и виляя из стороны в сторону, и Эспер сообразил, что Эхок и Лешья тоже начали в него стрелять. Оба промахнулись, и, прежде чем они успели спустить тетивы снова, церковник выстрелил в ответ. Лесничий беспомощно наблюдал за тем, как Эхок странно дернулся и упал. Винна припала к земле, но все равно представляла собой удобную мишень.
Лешья снова выстрелила и снова промахнулась:
Уловки монаха, при помощи которых он уклонялся от ее стрел, позволили Эсперу подобраться к нему ближе, и он прицелился на бегу.
И тут с глухим щелчком оборвалась тетива его лука.
Рыча от ярости, Эспер вытащил боевой топор.
Лешья натянула тетиву и выпустила стрелу. На сей раз монаху пришлось так резко дернуться в сторону, что он споткнулся и упал, но тут же перекатился вбок и вскочил, оказавшись лицом к лицу с Эспером.
Тот швырнул топор и отшагнул в сторону. Стрела монаха просвистела мимо, но и оружие Эспера не попало в цель.
Неожиданно монах метнулся вправо, и Эспер понял, что тот не собирается вступать в рукопашный бой. Он будет бежать и стрелять, пока не прикончит их всех или пока у него не кончатся стрелы.
Засунув руку в рюкзак, Эспер достал запасную тетиву и натянул ее, собираясь закрепить. И тут же в его нагрудник из вываренной кожи с глухим стуком ударила стрела. Эспер, коротко ругнувшись, упал на землю. Когда он закончил возиться с тетивой, у самого его носа землю вспорола очередная стрела, и он увидел, что монах, не обращая внимания на Лешью, мчится прямо на него.
110 
