ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Возвращение пираньи

Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... >>>>>

Жажда золота

Неплохое приключение, сами персонажи и тема. Кровожадность отрицательного героя была страшноватая. Не понравились... >>>>>

Женщина на заказ

Мрачноватая книга..наверное, из-за таких ужасных смертей и ужасных людишек. Сюжет, вроде, и приключенческий,... >>>>>

Жестокий и нежный

Конечно, из области фантастики такие знакомства. Герои неплохие, но невозможно упрямые. Хоть, и читается легко,... >>>>>

Обрученная во сне

очень нудно >>>>>




  165  

— Как бы то ни было, я не хотела строить отношения с Джорджем, пока он одержим Джоном Робертом, — слишком много матрешек, вложенных одна в другую. Тут что-то есть, если бы я только могла это понять, пока жду. Джорджа нельзя объяснить с помощью старых теорий. С тем же успехом можно сказать, что он одержим бесами. Это скорее что-то достойное жалости, как болезнь или неуемный зуд, вроде похоти, как нервическое, неконтролируемое обжорство назло себе и всем. Он теперь знает, что уже никогда ничего не добьется в жизни. На самом деле он жалок. В романе он был бы комическим персонажем.

— В романах мы все были бы комическими персонажами. Лучше бы вы продолжали изучать философию или экономику, а не Джорджа.

— Да. Это часть того сна.

— О счастье?

— Мне снится, что я вернулась в университет. Только не говорите «что вам мешает», или «какие ваши годы», или…

— Хорошо. А из тех пьес, которые Джордж писал, так ничего и не вышло?

— Конечно, нет. А он их вам не показывал?

— Да. Мне очень жаль, что я потерял Джорджа. Я не люблю терять людей.

— Если бы вы его не потеряли… но это невозможно. Если бы вы не потеряли Джорджа, в конце концов он возненавидел бы вас, как сейчас ненавидит Розанова. Мне кажется, он порвал все свои пьесы. Мой роман, во всяком случае, он порвал.

— Я не знал, что вы написали роман.

— Считайте, повезло, а то пришлось бы его читать.

— Надеюсь, вы напишете другой.

— Проблема в том, что я не могу ничего делать, не могу ни на кого производить впечатление… Я знаю, вы видите Джорджа кем-то вроде героя нашего времени.

— Бессильный человек, сперва равнодушный, потом озлобленный.

— Озлобленный Джордж. Очень утешает. Вы знаете, у него время течет очень странно, он как преступник, который уже отсидел и вышел на волю, только его преступления все еще впереди. Он заплатил авансом, и это дает ему право на злобу.

— Оправданный грешник, продолжающий грешить. Вы сказали, что Джордж чувствовал себя как фашист, военный преступник — отбыл длинный срок, искупил свою вину, но все же не раскаялся!

— Да. Он очень интересовался нацистскими преступниками. Прочел о них кучу книг. Он уже ничего не добьется в жизни, то есть наукой или писательством, но еще может выделиться, если что-нибудь натворит. Я уверена, он об этом мечтает… все эти мелкие выходки…

— Например, попытка вас убить?

— Ну… в каком-то смысле он пытался… но…

— Он толкал машину.

— Да. Я до сих пор вижу его ладони, прижатые к Заднему стеклу… такие бледные… словно у какого-нибудь зверя…

— А потом он вас вытащил и пинал ногами.

— Кажется, это меня злит больше. Я его провоцировала. Я дразнила его Розановым. Если он в самом деле меня когда-нибудь убьет, это будет несчастный случай.

— Неважно. Продолжайте. Все его мелкие выходки или шуточки, как говорят его поклонники…

— Они как… образы, символы… как репетиция чего-то, что он сделает в один прекрасный день и успокоится… и тогда остановится… это его наконец удовлетворит, а может, внушит ему отвращение, он что-то уничтожит в самом себе, выдохнется, бледный, слабый, как червяк в яблоке, и весь его зуд утихнет.

— А на какой стадии он сейчас?

— Это я и хочу понять. История с Розановым прервала ход вещей. Это серьезно, но в каком-то смысле тоже, может быть, divertissement. Это случайность, она может пройти. Розанов вернется в Америку, и Джордж оправится. Тогда мы все узнаем.

— Узнаем, случилось ли уже оно… то, что должно его исцелить?

— Да. Я думала, что это будет случай с римским стеклом.

— Да?

— Потом я думала, что это случится, когда он убьет меня.

— Но вы еще живы.

— Да, но могло хватить и попытки.

— А если нет?

— Он может решить, что обязан меня убить, чтобы довести дело до конца. Возможно, он видит эту историю как фиаско, потерю лица, неудачу.

— Так вы поэтому ждете?

— Нет, не поэтому, это ничего не меняет; если я решу вернуться к Джорджу, значит, я буду готова рискнуть. Я просто не хочу возвращаться наобум, теряя чувство собственного достоинства, с затуманенной головой, без стратегии…

— Стратегии!

— А теперь, раз уж я столько времени тянула, я с тем же успехом могу дождаться, пока Розанов уедет обратно в Штаты.

— А если Джордж исцелится, выдохнется, как вы сказали, будет слабый и бледный, как червяк в яблоке, кроткий, будет ли он вам по-прежнему интересен? Может быть, вам просто нравится ждать?

  165