очень нудно 
26 
Сердце у К. болезненно сжалось: даже и о водоеме ему все известно!
– Повезло моим старикам, – продолжал внук.- Теперь работников днем с огнем не сыщешь. Как тебя звать?
– Михаэл, – ответил К.
Совсем стемнело. Внук в нерешительности поднялся.
– У тебя фонарика нет? – спросил он.
– Нет, – ответил К. и долго смотрел вслед внуку, пока тот осторожно спускался по освещенному луной склону.
Настало утро, но заняться К. теперь было нечем. К водоему не пойдешь – выдашь свой огородик. Он сидел на корточках у стены дома, чувствуя, как солнышко прогревает его тело, как течет мимо время, но вот на косогоре опять появился внук. «Он лет на десять моложе меня», – подумал К. От подъема на взгорок внук разрумянился.
– Михаэл, а есть-то нечего, – пожаловался внук. – Ты в магазины ходишь?
Не дожидаясь ответа, он распахнул дверь и заглянул в комнату. Он, похоже, хотел что-то сказать, но осекся.
– Сколько же тебе платят, Михаэл? – спросил он.
«Он думает, что я дурачок, – понял К. – Думает, что я идиот, что я сплю, как зверь, на полу, питаюсь птицами и ящерицами и не знаю, что есть такая штука – деньги. Смотрит на значок на моем берете и спрашивает себя: Санта-Клаус, что ли, ему это подарил?»
– Два ранда, – сказал К. -Два ранда в неделю.
– А от них есть какие-нибудь вести? Сюда они не приезжают? К. молчал.
– Ты сюда откуда приехал? Ты ведь не местный, нет?
– Я много где побывал, – сказал К. – И в Кейптауне тоже.
– А овцы на ферме есть? – спросил внук. – Козы есть? Вчера за водоемом я видел целое стадо, десять или двенадцать коз. Мне не померещилось? – Он взглянул на часы. – Пойдем-ка отыщем коз. К. представилась козья туша в жидкой грязи.
– Они одичали, – сказал он. – Их не поймать.
– Мы их поймаем у водоема. Вдвоем справимся.
– Они туда приходят ночью, – сказал К. – Днем они в вельде. – Про себя он подумал: «Солдат без оружия. Любитель приключений. Он и на ферме ищет приключений». А вслух сказал: – Бог с ними, с козами, я вам добуду еды.
К. взял рогатку, спустился к реке и за час убил три воробья и голубя. Он принес птиц к двери и постучал. Из дома доносился звук пилы. К нему вышел внук – голый по пояс, потный.
– Отлично, – сказал он. – Очисть-ка их побыстрее! Я тебя отблагодарю.
Сжав в кулаке лапки, К. держал четырех птиц. На клюве одного воробушка запеклась бусинка крови.
– Они маленькие, проглотите и не почувствуете, – сказал он. – Запачкаться боитесь, пальчики замарать?
– Чего ты городишь? – ощетинился внук Висаги. – Какого черта? Хочешь что-то сказать, так говори. Положи их, я сам все сделаю!
К. положил четырех птичек на веранде и ушел.
Первые мясистые ростки тыкв пробивались сквозь землю, один здесь, другой там. К. в последний раз поднял заслонку и стал смотреть, как вода неспешно обтекает огород, как темнеет земля. Сейчас я нужен своим первенцам больше всего, а я покидаю их. Он опустил заслонку и стал отгибать кран в сторону корыта, из которого пили козы.
Он принес четыре кувшина воды и поставил их на ступеньки крыльца.
Внук, уже в рубашке, стоял, засунув руки в карманы, и смотрел вдаль. Он долго молчал, потом заговорил.
– Не я тебе плачу, Михаэл, – сказал он, – я не могу тебя прогнать с фермы. Но нам надо держаться вместе, вместе работать, иначе… – Он перевел взгляд на Михаэла.
Что бы ни было в этих словах: обвинение, угроза, упрек, но они смягчили К. Это у него просто такая манера, сказал он себе, не нервничай. И все же почувствовал, как на него, точно туман, наползает отупение. Опять он не знал, что ему делать со своим лицом. Он тер рот и, глядя на коричневые ботинки внука, думал: теперь уж ты не купишь в лавке таких ботинок! Он сосредоточился на этой мысли, стараясь успокоиться.
– Мне нужно, чтобы ты сходил в Принс-Альберт, Михаэл, – сказал внук. – Я дам тебе список что купить и деньги. И для тебя самого сколько-то дам. Только ни с кем не разговаривай. Не говори, что видел меня, не говори, что покупаешь для меня. Вообще не говори, для кого покупаешь. Не покупай все в одной лавке. Возьми половину у Ван Рейна, а половину в кафе. Не останавливайся и ни с кем не разговаривай – сделай вид, что очень спешишь. Понял?
«Только бы мне не сорваться», – думал К. Он кивнул. Внук продолжал:
– Я тебе начистоту все выкладываю, Михаэл. Идет война, люди гибнут. А я ни с кем не хочу воевать. Я выбрал для себя мир. Ты понимаешь? Я хочу мира со всеми. Тут, на ферме, нет войны. Мы с тобой можем тут тихо жить, пока всюду не настанет мир. Никто нас тут не потревожит. Еще немного – и войне конец. Я был казначеем, Михаэл, я знаю, что творится. Знаю, сколько людей убегают каждый месяц: местонахождение неизвестно, выплата жалованья прекращается, открывается судебное дело. Понимаешь, о чем я говорю? Могу назвать тебе цифры – ты поразишься! Не один я сбежал. Скоро им не хватит людей, чтобы разыскивать беглецов, поверь мне! Страна-то вон какая огромная! Ты только погляди вокруг. Валяй на все четыре стороны! Прячься где пожелаешь! Мне только надо какое-то время не попадаться им на глаза. Долго они искать не станут. Что я для них – рыбешка в океане! Но ты мне нужен, Михаэл. Ты должен мне помочь. Иначе конец и мне, и тебе. Понимаешь?
26 
