143 
К тому времени он успел побывать в Америке — в Нью-Йорке, в Лос-Анджелесе — и знал куда больше о том жанре (типе, роде), к которому в некотором смысле относилась Глория.
Вот эта довольно молодая женщина, которой, видимо, не дают распасться шнуры ее шрамов и сетка ее целлюлита, иногда татуированная до густоты гадательной карты. Вот этот довольно молодой мужчина со своим грубым набуханием, с челюстью-фонарем, с плебейским лбом.
А теперь — монтажный переход. Вот Кит с полотенцем вокруг пояса. Вот Глория держит голубое летнее платье, словно оценивает его длину. Затем — взгляд, который она бросает на него прямо перед тем, как повернуться. Словно он доставил пиццу или пришел спустить воду из бассейна. Затем — физическое взаимодействие — «акт, посредством которого передаваясь бы любовь», как заметил один наблюдатель, «существуй она на деле»[111].
Разумеется, Глория была нестандартна в двух важнейших аспектах. Во-первых, она любила прибегать к насмешкам и паясничанью (заниматься сексом с Глорией было смешно — дело было в том, что ты узнавал в процессе о природе двоих, его, ее). Там, на экране, с этими мрачными цветами, люминесцентными и напоминающими музей восковых фигур, достаточно было одной-единственной искренней улыбки, чтобы вся иллюзия с воплем обратилась в бегство. Вторая аномалия Глории заключалась в ее красоте. В ней, словно в городском снеге, сочетались красота и грязь. Наконец, существовала еще и религия.
— Договорились, — сказала она по телефону. — Дело в том, что Хью слишком часто встречается со своей старой подружкой. Не то, что ты подумал, но припугнуть его как следует нужно. Так, значит, когда мне начинать притворяться?
Кит положил трубку и вспомнил белую футболку в Холланд-парке. Метеорологическое или же небесное попустительство. Дождевые капли — поди разгляди — и ее торс, вылепленный порновлагой.
Вайолет была июньской невестой.
Карл Шеклтон, весь дрожа на своих костылях, подвел ее к алтарю. Был обед в доме ее верного поклонника, ничем не примечательного Фрэнсиса, доброго, образованного. «У нас нет иного выбора, — сказал Николас, — кроме как считать его силой добра». Присутствовала овдовевшая мать Фрэнсиса, там, среди обстановки, столь же чахлой, сколь ее фигура. Потом они все проводили новобрачных в свадебное путешествие — помахали вслед «остин-принцесс» в белых ленточках. Вайолет было двадцать два.
Кит слышал, что поначалу не все шло гладко. Потом брак как будто бы устаканился. Однако к июлю в доме начался ремонт. Вайолет вызвала мастеров.
— Х-м-м, — говорит Глория в порядке вежливого ввода в курс дела, когда он везет ее на первую из летних вечеринок, местом проведения которой выбран роскошный «бриг-гермафродит» (двухмачтовый парусник) на реке Темзе. — Тебе, возможно, неудобно будет, когда узнаешь, в чем состоит фокус. Я буду делать все, что обычно, ласкаться, чмокаться, все такое. Но фокус тут вот в чем. Я должна все время смотреть с обожанием, неотрывно, в направлении твоего члена.
Кит за рулем откликается:
— Ты уверена?
— Конечно уверена. Забавно, тут была… Я думала, я одна об этом знаю, но забавно: про это на днях была программа по телевизору. Там они всем к глазам присоединили лазерные лучи или что-то такое. Когда девушку знакомят с парнем на дружеском мероприятии, она бросает взгляд на его член где-то каждые десять секунд. Он делает то же самое, только в его случае тут фигурируют ее сиськи. Глаза новобрачных прикованы друг к дружке таким же образом. Кто из девушек тебе нравится?
— Пенни и Памела.
— С ними я тоже буду заигрывать. Не пугайся, если увидишь, как я их целую или щупаю. Люди еще не знают об этом, но девушки от этого тают, если правильно делать. Даже самые традиционно ориентированные.
— Правда?
— Можешь мне поверить.
В полночь он тормозит перед большим, с двойным фасадом домом Хью в Примроуз-хилл. Одетый в вечерний костюм Кит Ниринг открывает пассажирскую дверцу и протягивает руку к одетой в китайское платье Глории Бьютимэн.
— Довольно весело было, — говорит она. — Так вот. Что ты делаешь не так?
— По-моему, все девушки с телом, созданным для спальни, — петушки.
— Верно. И, как я тебе неоднократно пыталась объяснить, еще давно, петушков среди девушек почти нет. Вот так. Пожми мне перчатку.
— Петушки. Которые глядят на чьи-то петушки. Не обижайся, но бывают ли среди парней курочки?
143 
