очень нудно 
70 
Признаки божественного вызвали у Хонды воспоминания об Исао. Он снова посмотрел на Макико. Божественная сила изменила ее, казалось, в ее глазах не осталось ничего от той ночи. Может быть, Исао, которого любили эти изменчивые глаза, они же и убили.
Кэйко чувствовала себя прекрасно, она всему находила место в общей картине мира:
— Красиво. Великолепно! Так по-японски. — Эти безапелляционные суждения выводили из себя Макико, и она с раздражением взглянула на Кэйко. Риэ наблюдала это со стороны с чувством победы, которую она смиренно уступала другому.
Госпожа Цубакихара своей нетвердой походкой напоминала журавля, ковылявшего с печально поникшими крыльями. Она безразлично отодвинулась от Иманиси, который собирался ей помочь, и пошла рядом с Хондой. Ей было не до стихов.
Ее печаль сегодня была другой, слишком чистой, это даже тронуло Хонду, он взглянул сбоку на ее потупленную голову и вдруг встретился глазами с Макико, смотревшей на Цубакихара с другой стороны. Макико, как обычно, искала на этом печальном, озаренном ярким светом женском лице свое вдохновение. И возникло стихотворение.
Когда они дошли до священного моста, где дорога к храму пересекалась с дорогой на гору Фудзи, госпожа Цубакихара, запинаясь, обратилась к Хонде:
— Простите меня. Я как подумаю, что мы идем к храму на Фудзи, так мне кажется, что там меня с улыбкой встретит Акио. Он так любил Фудзи.
Эта женщина со своей печалью походила на пустую, заброшенную, открытую всем ветрам беседку: печаль, как ветер, свободно продувала ее опустошенную душу. И еще она была странно покорна. Впалые с упавшими на них прядями волос щеки, на которых выступили следы разрушений, оставленные не находившим себе места, сметавшим все на своем пути духом, стали прозрачными, словно бумага. Казалось, что сквозь них спокойно, свободно, как дыхание, струится печаль.
Глядя на нее, Риэ забыла о своих болезнях и вела себя как абсолютно здоровая. И Хонде даже начало казаться, что жена выдумывает себе болезни, в том числе и отечность.
Наконец вся группа подошла к большим, высотой более пятнадцати метров священным воротам, окрашенным в алый цвет, и сразу за ними паломники увидели окруженную сугробами грязного снега крытую сцену для праздничных мистерий, а по ту сторону были ворота с башней. С трех сторон сцены между столбами была натянута священная вервь, солнце, посылая лучи сквозь ветви высоких криптомерии, освещало молитвенные полоски. Лежащий кругом снег отражал свет, и вся сцена, и даже потолок с прямоугольным орнаментом, были ярко освещены, а лучи, добравшиеся до белых, слабо колыхаемых ветром священных полосок, просто слепили.
Эти девственно белые полосы бумаги на мгновение показались Хонде живыми.
Слезы у госпожи Цубакихара потекли ручьем. На это как-то никто не обратил особого внимания.
Женщина, словно преследуемая страхом, бросилась в храмовый зал, который охраняли вырезанные рельефы львов и драконов, простерлась на полу и зашлась в рыданиях.
Хонду не удивляло, что печаль этой женщины не может излечить минувшее после войны время. Ведь он своими глазами видел вчера тайный способ, каким она воскрешала свою печаль, придавала ей остроту свежести.
29
На следующий день в отсутствие Хонды из Ниноока в Готэмбе позвонила Кэйко. У себя дома Риэ, уставшая от приема гостей, лежала в постели, но, узнав, что звонит Кэйко, подошла к телефону.
Оказалось, что сегодня в Готэмбу одна приезжала Йинг Тьян.
— Я пошла гулять с собакой, смотрю, у вашего дома бродит девушка. На японку не похожа. Я ее окликнула, она говорит: «Я из Таиланда». Она получила приглашение от вашего мужа, но в тот день по разным причинам никак не смогла приехать и приехала сегодня, думала, все еще останутся здесь. Меня поразила такая беззаботность, но стало жаль ее — одна добиралась сюда и потом возвращаться ни с чем, поэтому я угостила ее у себя чаем и проводила до станции. Я только что с ней рассталась. Она сказала, что когда вернется в Токио, то заедет к господину Хонде извиниться. Она не любит телефона. Когда она в Японии звонит по телефону, у нее начинает болеть голова. Очень милая девушка — черные-черные волосы и огромные глаза…
Сообщив это, Кэйко снова поблагодарила за вчерашний вечер. Сказала, что сегодня вечером ее американский офицер с друзьями приедет играть в покер, поэтому у нее полно дел, она не может спокойно поболтать, и повесила трубку.
70 
