очень нудно 
79 
Кэйко, как и следовало ожидать, ничего не сказала. В темноте она убрала духи в сумочку — раздался слабый звук щелкнувшего замка. Этот звук словно отворил тьму. Там во мраке Кэйко словно выросла, и вместе с ароматом духов все пространство незаметно заполнилось и оказалось во власти женского тела.
Однако после минутного молчания товарищи по несчастью, будто продираясь сквозь тьму, начали нарочито оживленный разговор:
— Понятно, во время оккупации, когда электроэнергии вырабатывалось мало, ее в первую очередь получала американская армия, так что мы смирились с постоянными отключениями, что же, и дальше так будет продолжаться?
— Я как-то в такой момент оказался вечером в районе Ёёги, тогда были видны только фонари, горевшие в жилом массиве, так этот встававший во мраке квартал с огнями казался прибежищем людей из другого мира.
Собеседники говорили о мраке, но свет фар автомобилей, которые сновали по дороге, отделенной от отеля садом с прудом, доходил до вращающихся входных дверей. На этих дверях, продолжавших медленно вращаться, после того как кто-то вышел из отеля, свет фар колебался, словно яркий луч, достигший темного дна. Это напомнило Хонде ощущения, испытанные в ночном парке, и он почувствовал легкую дрожь.
— В темноте так свободно, легко дышится, — сказала Кэйко, а когда Хонда собрался ответить, что ей и днем дышится легко, тень Кэйко взметнулась и поползла по стене. Служащий принес свечи. Когда их расставили в пепельницах, вестибюль гостиницы стал походить на кладбище.
Перед входом остановилось такси. В холле появилась Йинг Тьян в канареечного цвета вечернем платье. Хонда был поражен. Она опоздала всего на пятнадцать минут.
В пламени свечей Йинг Тьян была прекрасна. Волосы сливались с мраком, в глазах дрожали огоньки. И белые зубы сверкали в улыбке ярче, чем при электрическом свете. Четко обозначившаяся под яркой тканью грудь вздымалась в порывистом дыхании.
— Меня вы, наверное, помните. Я Хисамацу. Мыс вами встречались в Готэмбе, — произнесла Кэйко. Йинг Тьян не поблагодарила за оказанное ей тогда внимание, а просто мило ответила «Да».
Кэйко представила Кацуми, Кацуми встал и предложил Йинг Тьян стул. Хонда сразу понял, что красота Йинг Тьян произвела на юношу сильное впечатление.
Йинг Тьян не настойчиво, как бы случайно, выставив палец, показала Хонде, что надела тот самый перстень с изумрудом. Зелень камня в огне свечей сверкнула, словно крылышки взлетевшего жука. Звероподобные лица божественных стражей скрывались в тени. Хонда воспринял надетый перстень как знак расположения.
Кэйко сразу обратила на перстень внимание, легко потянула Йинг Тьян за палец.
— Какой редкий перстень. Это из Таиланда? Она не должна была бы забыть, как изучала его в Готэмбе, но, соблюдая приличия, очень естественно сделала вид, что перстень ей совсем не знаком.
Хонда, глядя на пламя свечи, гадал, скажет Йинг Тьян или не скажет, что получила перстень от него.
— Да, из Таиланда, — этот краткий ответ Йинг Тьян успокоил его, сознание собственных добродетелей опьяняло.
Кэйко, уже забыв о перстне, поднялась со стула и взяла руководство в свои руки:
— Едем к Мануэлле. Если ужинать в другом месте, а потом возвращаться в клуб, на это уйдет масса времени. Может быть, поедем сразу в клуб. Там очень вкусная еда.
У Кацуми был купленный на имя американца «понтиак». Все погрузились в него, до Мануэллы было совсем близко.
Йинг Тьян села спереди, а Хонда и Кэйко на заднее сиденье. Это было великолепное зрелище — Кэйко, садившаяся в машину или выходящая из нее. У нее была привычка садиться в машину первой: она не двигалась, обтирая юбку, по сиденью, а, определив место, где будет сидеть, разом, словно лепесток, пролетала туда, не задерживаясь.
С заднего сиденья замечательно смотрелись спускавшиеся на спинку черные волосы сидевшей спереди Йинг Тьян. Они напоминали заросли черных лиан на разрушенных крепостных стенах. Днем в их тени отдыхают ящерицы…
Мисс Мануэлла открыла в подвале перед зданием радиовещательной компании Эн-Эйч-Кей модный ночной клуб. Танцовщица явно с примесью негритянской крови, увидев вышедших из машины Кэйко и Кацуми, приветствовала их как хорошо знакомых клиентов, почти друзей.
— Добро пожаловать. А, малыш Кацуми тоже здесь. Рано вы сегодня. Прошу вас, оккупируйте нас на всю ночь.
В клубе из-за раннего часа на танцевальном кругу никого не было, только северным ветром завывала музыка и плясали в воздухе, словно белые бумажки, разбросанные на ночных улицах, зайчики-отражения зеркального шара.
79 
