очень нудно 
97 
На кровати, вытянувшись, лежал Стефан Лисевич. Роза замерла от неожиданности. Потом медленно вошла в комнату и затворила дверь. Стефан лежал неподвижно, лишь глазами следя за ее движениями.
— Что ты здесь делаешь, Стефан? — спросила Роза. Уже прошло больше двух дней с тех пор, как она в последний раз видела братьев. После случая с Яном она почувствовала со стороны братьев некоторую холодность, но потом все пошло по-прежнему. Неожиданное появление Стефана было для нее необъяснимо… она испугалась.
— Что случилось? — снова спросила она.
— Ничего, — сказал Стефан. — Подойди поближе, Роза.
Роза стояла, держась за дверную ручку так крепко, будто это была последняя ее связь с миром.
— Ты здоров? — поинтересовалась она.
— Здоров, как бык, — ответил Стефан. — Просто лежу, отдыхаю. — Зевнув, он перевернулся на бок. Потом коротко рассмеялся. — Я знаю, ты рада меня видеть, Роза, но смотришь грустно. Почему nы смотришь так грустно?
Роза попробовала выжать из себя улыбку.
— Я испугалась, — пояснила она. И это была истинная правда.
— Я принес свой чемодан, — и Стефан указал пальцем в угол. Там и в самом деле стоял большой чемодан.
— А что в нем, Стефан? — с дрожью в голосе проговорила Роза.
— Ну что может быть у мужчины в чемодане? — пожал плечами Стефан. — Пижама, зубная щетка, полотенце, фуфайка… все, как в английских учебниках! — Стефан снова рассмеялся.
— Слушай, Стефан, — прервала его Роза. — Перестань корчить из себя шута. Чего тебе здесь надо?
— Ничего не надо, я отвечаю, — произнес Стефан. — Что, ты и у Хантера спрашиваешь все время: чего тебе надо? Я живу здесь теперь. Я остаюсь здесь, в этой комнате. В моей комнате. Эта девушка, Анетта, ушла. А я пришел. Вот и все.
Розе вдруг стало ужасно холодно. Она еще сильнее сжала дверную ручку.
— Так нельзя, Стефан, — воскликнула она. — Анетта вернется. Это ее комната. А дом принадлежит Хантеру и мне. — Это было сказано странным, почти извиняющимся тоном.
— Дом большой, — перестав улыбаться, заявил Стефан. — Места хватит для всех.
— Но не для тебя, — возразила Роза. — Ты же понимаешь, что Хантер будет против. И вообще с любой точки зрения это невозможно.
— Если кто-то уйдет, — сказал Стефан, — то Хантер, а не я.
— Прекрати болтать глупости! — крикнула Роза. — Ты, наверное, спятил! А как же Ян? А мать?
— Это теперь незначительно, — ответил Стефан. Теперь он говорил тихо, почти шепотом.
— Что значит «незначительно»? — встрепенулась Роза.
— Она умерла, — прошептал Стефан. — Я выволок ее, как старый мешок. И закопал в саду.
— Ты сошел с ума, — охнула Роза.
— Она умерла, — повторил Стефан, — gaudeamus igitur.
— Я тебе не верю, — отозвалась Роза. — Где Ян?
— Ян исчез, Ян плохой человек. Он убрался. И никогда не вернется назад, никогда, — Стефан вдруг поднялся. — Теперь есть только ты.
Роза опустилась на стул. Она не знала, что думать, во что верить.
— Стефан, скажи правду, — попросила она.
— Все правда, — ответил Стефан. — Если ты не веришь, что я могу делать? Иди и посмотри на нашу комнату. Все изменилось, все исчезло. Никогда снова ты не увидишь ни Яна, ни эту старую женщину. Все ушло, говорю тебе, Роза. — Его голос все больше напоминал причитание.
— И что же ты собираешься делать? — спросила Роза.
— Сотню раз уже тебе сказал: останусь здесь. Теперь ты — и мать, и брат, и все. Я остаюсь с тобой.
— Невозможно! — всплеснула руками Роза. — И все же не понимаю. Просто не понимаю.
Стефан встал с кровати, приблизился к ней и улыбнулся.
— Вскоре все поймешь. Я и фабрику скоро брошу, — прошептал он ей почти на ухо.
— А как же ты будешь жить?
— Я буду жить с тобой, — тихим, ласковым голосом произнес Стефан. — Ты тоже бросишь фабрику, и мы будем жить на твои деньги. Ты английская леди, ты имеешь деньги, так ты мне сама говорила.
— Ошибаешься, Стефан, — холодно ответила Роза.
— Мы скоро увидим, — сообщил Стефан и рассмеялся. — Может, я и пошутил. Мы скоро увидим.
Внизу стукнула дверь.
— Это Хантер, — сказала Роза.
Стефан отошел и снова неспешно вытянулся на кровати.
— Ну, иди, — распорядился он, — и скажи Хантеру, что я теперь здесь.
Роза вышла из комнаты и начала медленно спускаться по ступенькам.
21
Хантер проснулся и взглянул на часы. Только три. Он проспал всего лишь час. И теперь ясно, что снова заснуть не удастся. Мучаясь, он переворачивался то на один бок, то на другой. При этом ему казалось — комната распадается на части. Вот-вот начнет падать на голову. А тут еще что-то пробежало по лицу. Он вскочил и брезгливо мазнул ладонью по щеке. Наверное, паук! Три часа ночи… просыпаясь в это время, неизбежно начинаешь воображать, что болен какой-то неизлечимой болезнью; да ведь так оно и есть. Жизнь — болезнь, и этот ледяной час предназначен именно для того, чтобы ее почувствовать.
97 
