123 
«Тебе нужно слышать, видеть, чувствовать и делать. Мальчик, ты даже представить себе не можешь, как тебе повезло…»
— Мне повезло!..
И прорицатель Калхант глядел на меня с суеверным ужасом.
В середине второй недели заточения мне наконец стало скучно. Пожалуй, я бы обрадовался, если бы в этом состоянии умел радоваться. Как раз в полдень выяснилась причина ареста. Оказывается, пока мы здесь усыпляли бдительность чистых душой троянцев, ванакт Агамемнон вкупе с союзниками яро готовился к войне, собирая в единый кулак флот и армию. По мне, так в кулаке микенский ванакт держал скорее трещотку по имени Паламед-эвбеец, оповещая весь мир о своих замыслах — слишком уж быстро разлетелась весть о тайном коварстве Микен. Но, так или иначе…
Две волны сошлись воедино: скука и гул Номоса. Миг, и вдогон плеснула волна третья. Любовь.
ТРОЯ
Пергамский акрополь, темница
(Мелический хорал-полемодицея[72])
Скучно. Ворчит гонг, сердясь. Я люблю вас, люди! — будьте начеку. Герой должен быть один, говорит дядя Алким, и он прав. Герой обречен мойрами-Пряхами на одиночество: воюет в одиночку, побеждает в одиночку и умирает тоже в одиночку. Некий рыжий безумец вступил на пагубную стезю геройства: один за всех. Один против Олимпа. Я! спасу! — отсидись на Итаке… Нет! спасу! — затаись! спрячься… Нет! я!..
Ого-го — и на стенку.
Там, где герой идет напролом, говорит дядя Алким, люди ищут иные пути. Военная хитрость. Иногда, если надо — подлость. Да, гибнут твои друзья, но их гибель — цена победы. Герой, ты ожидал молнии или землетрясения? готовился встретить Глубокоуважаемых лицом к лицу, втайне желая и страшась этого?! — взамен получи удар в спину. От людей, воюющих по-человечески. Отправить посольство, чтобы за их спинами раздуть шумиху: война! обманный маневр! завтра выступаем! Принести жертву на алтарь Арея — после казни послов Троя обречена. Это вам не бабу увести…
Война должна иметь достойное оправдание; она его получит.
Я люблю вас, люди… боги, я люблю вас.
Не умею иначе.
Ты был мудр, костистый старик по прозвищу Геракл, говоря: живи долго, мальчик! — ибо понимал, что время подвигов закончилось. Героя погубили свои, герой умер, да здравствует Одиссей, сын Лаэрта.
Одиссей, сын Лаэрта-Садовника и Антиклеи, лучшей из матерей. Одиссей, внук Автолика Гермесида и Аркесия Зев-сида. Одиссеи, владыка Итаки, груды соленого камня; муж заплаканной женщины, отец смешного младенца. Герой Одиссей — для других. Хитрец Одиссей — для других. Я! я…
Если нужно будет убить — убью. Если понадобится предать — предам. Если потребуется обмануть — обману. Если ценой будут развалины Трои и погребальные костры до небес — что ж, пусть так. Главное: вернуться. Прикрыть спину от ударов неба и земли, жаждущих развода. Удавить последние капли героя в себе. А после опять: вернуться.
Есть разные девизы на щитах: «Сам Зевс меня не остановит!», «Муж-победитель», «Слава бежит впереди меня»… Я вернусь. Ничем не хуже. И звучит куда более по-человечески.
* * *
…когда вошел тюремщик с едой, Одиссей прыгнул ему на спину.
И, сдавив глотку, обжег шепотом:
— Молчи! сейчас отпущу. Пойди к басилею и скажи:
Одиссей, сын Лаэрта, хочет видеть Приама, сына Лаомедонта. И еще скажи: теням не место подле живых. Запомнил?
— Кхх-хах!.. ах-каах… н-не м-мест…
— Ну и молодец. Иди.
У дверей тюремщик задержался. Не заорал: «На помощь!» Вместо этого, растирая горло обеими руками, выдавил:
— Кххх… з-зачем?
— Стал бы ты иначе меня слушать, — неприятно улыбнулся узник. — И учти: забудешь передать, басилей с тебя голову снимет. Уж поверь мне. А не веришь мне, поверь прорицателю. Ему воробей на хвосте принес.
— Снимет-снимет, — закивал Калхант, жмуря совиные глаза и меньше всего понимая игру рыжего. — А семейство изгонит в леса.
И минутой спустя, наедине:
— Ну, рыжий!.. ты б еще ячменной муки спросил, с солью! Темечко заранее посыпать! Одиссей глядел в стену — молчал.
Через час за мной явились .
ЭПОД
ИТАКА
Западный склон горы Этос; дворцовая терраса
(Сфрагида)
В небо плеснули кислым молоком. Стало зябко, ночной хмель мигом выветрился; зато осадок скопился в голове тоскливой мутью. С удивлением обнаружил: меня трясет. Мелкая такая дрожь, противная. «А-а… пожалуйста!.. не на-а-а…» — слабый всхлип в тишине спальни. Это жена. Спросонок. Остро захотелось войти, вбежать, нырнуть под покрывало, в дремотное, родное тепло; утешить,
123 
