139 
К концу весны отъезжающих стало больше. Прошел слух, что американцы устраивают нечто вроде лотереи, и можно выиграть бесплатный проезд в Штаты, а уже оттуда вызвать к себе всю свою семью. Люди целыми днями просиживали на холоде у дверей административного здания. Насколько понял Сол, нужно было прийти туда лично, заявить о себе, а потом ждать, довольно долго, может, до самого вечера. Потом, в течение куда более долгого отрезка времени (нескольких недель, а то и месяцев), ничего не происходило. Но рано или поздно приходили какие-то бумаги, и тогда человек входил в свой барак, стиснув их в руках или размахивая ими над головой, паковал свои пожитки — или просто рассовывал их по карманам — и забирался в кузов грузовика, чтобы уехать безвозвратно.
— У вас есть источник финансовой поддержки? — спросил у него сидящий за столом, заваленным кипами бумаги, чиновник из Красного Креста.
Он постоянно делал какие-то пометки карандашом. Прямо перед ним стояли две коробки, одна с карандашами, другая с блокнотами. По обе стороны от стола громоздились ящики, набитые документацией.
— Обращаться за визой сейчас почти бессмысленно, даже чтобы вернуться в свою же собственную страну, не говоря уже о покрытии транспортных расходов. К тому же к северу от Арте поезда сейчас вообще не ходят. Давайте-ка посмотрим, что там лежит в вашем деле.
В папке с именем Сола лежали всего два листа бумаги.
— Вас уже опрашивали, но здесь нет отметки о статусе, — Чиновник озадаченно поднял взгляд, — «Отвечать не в состоянии» — так здесь значится.
— Я был болен, — Он попытался разобраться в калейдоскопе лиц, смутно мелькавших у него перед глазами на протяжении тех нескольких недель, которые провел в жару и бреду, — А что такое «статус»?
Чиновник кивнул.
— Болен. Ага, понятно. Статус мигранта, решение принимают греческие власти. И ждать его можно не один месяц. Я бы на вашем месте попробовал что-нибудь сделать через британцев, — Он снова заглянул в бумаги и нахмурился, — Они все равно хотели о чем-то с вами поговорить.
— Я написал несколько писем, — сказал Сол; чиновник с непонимающим видом посмотрел на него. — Я хочу отправить все эти письма.
Он протянул письма через стол. Чиновник просмотрел адреса, потом принялся тереть глаза.
— Не пойдет, — сказал он и протянул Солу обратно все, кроме одного. — К востоку от Вены даже и пробовать не стоит. Иначе ближайшие десять лет они все равно проведут в Афинах.
Но Сол даже не пошевелился, не сделал ни малейшей попытки принять конверты; чиновник вздохнул и сунул письма в стоявший у него за спиной мешок. И снова посмотрел на Сола.
— В этой комнате проводили допросы, — сказал Сол, — На стене позади меня были пятна, разноцветные, там, где отшелушилась краска. Цветов я не помню. Зеленый был точно. А на полу были другие пятна, — Он остановился; чиновник как-то странно на него смотрел, — Меня допрашивали в этой комнате.
Он развернулся, чтобы указать на пятна, которые на стене.
Но стена была белой. Никаких пятин, ни единого следа.
— Ее перекрасили, — немного помолчав, сказал чиновник, — Мы знаем, что здесь творилось.
Повисла недолгая пауза.
— Мы сделаем все, что будет в наших силах.
— Вы можете дать мне блокнот? — Сол указал на стоявшую на столе коробку.
Чиновник поколебался, а потом протянул ему через стол один блокнот.
Через два месяца Сола вновь вызвали в административное здание, где чиновник, уже другой, провел его все по тому же коридору, но на сей раз остановился, немного не доходя до комнаты, в которую коридор упирался. Одну из стен бывшей камеры застроили книжными полками, а полки были сплошь заставлены папками. Два стула, стола нет. Чиновник закрыл за собой дверь.
— Завтра сядете в грузовик, — сказал он по-английски, с легким акцентом, — Все свои вещи возьмите с собой, вне зависимости от того, скажут вам об этом или нет. Полковник Ворд хочет поговорить с вами в Мессолонги.
— Статус, — сказал Сол.
— Нет, этот вопрос мы уладили здесь, на месте, — Чиновник поколебался, так, словно не знал, как именно продолжить разговор, — Все это не лезет ни в какие рамки. Запись о том, как и при каких обстоятельствах вы попали в этот лагерь, в ваших документах отсутствует. В этом, конечно, нет ничего необычного, но вам следует иметь в виду, что полковник Ворд имеет об этих обстоятельствах некоторое представление. Вы меня понимаете?
139 
