очень нудно 
60 
Рут по-прежнему говорила с метрдотелем. Руку она положила ему на предплечье. Тот улыбался, и улыбка явно была несколько натянутой. За спиной у него стояла девушка из бара, со сложенными перед собой руками и капризным выражением на лице.
— Как она вам? — спросил у Сола Сандор.
Как только лицо актера появилось над перегородкой, по всему ресторанному залу начали поворачиваться головы — факт, которого он, казалось, попросту не заметил. Вопрос был прямой, и Сола он застал врасплох.
— Я вас не понял, — сказал он.
— Я о девушке. Вы же знаете, кто она такая, правда?
— Нет, я…
— Она — ваша Аталанта, или Фиелла. Лиза Англюдэ.
На девушке были потертые синие джинсы, замшевые сапожки и свободная белая блуза. Через одну руку у нее было перекинуто тяжелое кожаное пальто: она стояла и ждала, когда же наконец Рут отлепится от окончательно умиротворенного метрдотеля — и откровенно скучала.
— Не моя, — сказал Сол.
Девушка на секунду посмотрела в его сторону: густые черные волосы по плечи, пухлые губы, большие темные глаза. А лифчика на ней нет, подумал он. И — слишком молодая. О чем думала Рут, когда остановила на ней свой выбор? В памяти само собой, непрошеным, всплыло то, настоящее лицо: более сильное, без этой откровенной красивости. Маска женщины, которую он знал под именем Фиеллы — и Аталанты. На двадцати семи языках. В памяти у него что-то мелькнуло и кануло, слишком быстро, чтобы он успел понять, что именно. Откуда-то он ее знал, где-то он ее видел. Лиза Англюдэ была абсолютно не на своем месте.
— Мсье?
Она стояла прямо перед ним, вытянув перед собой вялую руку. В журнальной статье, вспомнил он совершенно отчетливо. Нижняя губа у нее едва заметно торчала вперед; может статься, капризное выражение на лице — врожденное.
— Лиза, — сказала Рут, — это мсье Мемель.
— Я знаю. — Она улыбнулась ему, потом повернулась к Рут и сказала: — Мне уже пора. Меня друзья ждут.
Рут кивнула и чмокнула ее в щеку. Они втроем стояли и смотрели, как она развернулась вокруг своей оси и зигзагом пошла между столиками, волоча за собою по полу кожаное пальто.
— Нет, это просто шедевр, — сказал Сандор, глядя ей вслед.
— Она замечательная, — тут же поддакнула Рут. — Садитесь. Нам нужно поговорить.
Фильм будут снимать семь недель, в квартире, нанятой в райончике под названием Шайо, на берегу Сены. Рут разложила на столе фотографии. За окнами, на той стороне реки, слева, видна была Эйфелева башня, а прямо напротив и дальше вправо уходил длинный искусственный остров алле де Синь. У острова зачалена баржа. Значит, мост — это пон де Бир-Хакем. Квартира была всего в нескольких сотнях метров вверх по течению от его собственной, которая смотрела на реку с другой стороны. Сцены будут построены так, чтобы квартира казалась бесконечной и комнаты всегда вели в другие комнаты. Один из тех мужчин, которых ему представили раньше, теперь пододвинулся поближе и начал объяснять, каким образом освещение заставит потолки стать ниже, а саму квартиру — растянуться по горизонтали; будет казаться, что Поль и Лиза выше, а расстояние между ними — больше, чем на самом деле.
— Выйдет своего рода пещера. Как у вас в поэме, — сказал он. — Вот только настоящую темноту в кино снять не получится.
Он с извиняющимся видом пожал плечами.
Группа понемногу начала собираться вокруг Рут, по одному, по два человека. Сол почувствовал, как разговор постепенно уходит от него в сторону. Интересно, что такое «настоящая темнота», подумал он.
— Начать с того, что Лиза обязательно будет нервничать. Ну а что потом, я не знаю. Я хочу, чтобы ты это поймал, Вито. Она мне нужна потерянная, неуверенная в себе.
— Трудно будет ей лицо подсветить как следует, — сказал тот человек, который недавно говорил с Солом, — Глаза у нее просто никакие. У Поля лицо смотрится лучше всего, когда свет идет со стороны и снизу, — а у нее тогда пропадут скулы.
— В начальных сценах мы по большей части либо сидим, либо лежим, — подхватил Сандор. Он рассматривал фотографии квартиры, — И такое впечатление, что свет в основном падать будет сверху, так или иначе.
— Я, конечно, смогу его сбалансировать, но превратить его в нижнюю подсветку не смогу никак, — сказал главный специалист по свету. — И я по-прежнему считаю, что без юпитеров нам никак не обойтись.
— Нет, — сказала Рут. — Забудь об этом. При пасмурной погоде или при густой дымке освещение здесь, в Париже, очень похоже на тамошнее, в греческих горах. Много очень высоких и легких облаков, так что свет получается как сквозь мел и очень ровный и матовый. Как раз такой, какой нам и нужен.
60 
