25 
— Нечего смущаться. Ночи придуманы для этого, — назидательно произнес он.
— Не сегодня, Антон. Я устала, — попыталась возразить женщина. — Мне необходимо побыть некоторое время одной. Слишком много всего произошло за последнее время. Необходимо все обдумать. Могу я попросить тебя оставить меня?
— Один поцелуй, — попросил Антон.
— И ты уйдешь? — с надеждой спросила его Эмили.
— Ты сама меня не отпустишь, — ответил мужчина самоуверенно.
Он припал губами к ее рту. Он продолжал целовать жену до тех пор, пока она не обмякла в его объятьях. Тогда он подхватил ее на руки и отнес на постель.
— Ты устала, — прошептал Антон Диаз и лег рядом.
— Да, — согласилась она и протянула к нему руки.
— Мне уйти? — тихо спросил он. Эмили непонимающе посмотрела на него.
— Уйти, куда уйти? Потом… Когда-нибудь, только не теперь. Не оставляй меня одну, любимый, — бормотала она в полубреду. — Ты околдовываешь меня, как и всякую свою женщину.
— О чем ты говоришь, Эмили? — удивленно спросил Антон.
— Элоиза не нахвалится на твое умение, и Салли Хардинг тоже сочла нужным поделиться своими впечатлениями от ночей с тобой. И это мне посчастливилось узнать только в первые дни супружества. Даже предположить не берусь, со сколькими твоими любовницами мне придется столкнуться в дальнейшем. Не хотелось бы, чтобы и остальные были столь же чистосердечны.
— Никогда не верь женщине, особенно отвергнутой, дорогая, — нравоучительно проговорил супруг.
— Прежде чем отвергнуть, ты все же знакомишь их со своими навыками. Признаться, твои бывшие приятельницы застали меня врасплох: откровение за откровением. Я не знала, гордиться ли мне тобой или сгорать от стыда. На будущее что ты мне посоветуешь?
— По крайней мере не разговаривать с Салли Хардинг. Скверная женщина, которая совершенно не уважает мужа, изменяя тому напропалую. Я бы предпочел, чтобы ты вовсе не общалась с нею. Все, что она тебе говорит, — злонамеренная ложь. А об Элоизе и ее интересе ко мне мы уже разговаривали. Не принимай ее болтовню на веру. Ее вообще нельзя принимать всерьез. Она капризна и взбалмошна, и жизнь ее ничему не учит. Ее счастье, что Карло к ней столь снисходителен, — обстоятельно разъяснял он, тайно радуясь, что его выбор куда более удачен и эта женщина ему не изменит. В этом он был уверен.
Эмили стояла рядом с Антоном и смотрела на океан. Антон обнял ее за плечи.
— В следующий понедельник я должен лететь в Нью-Йорк. Как бы ты хотела провести эту неделю?
Эмили пожала плечами.
— Предлагаю отправиться на мою греческую виллу. Что скажешь?
Эмили молча закивала ему в знак согласия. Антон торжествующе склонился к ней и поцеловал. Как все-таки приятно чувствовать власть над женщиной!
Эмили шутливо укусила его губу.
— Хочешь поиграть жестко? — спросил он, стиснув ее в объятьях.
Уже через несколько минут они лежали на кровати в каюте, и Эмили и думать забыла о том, что так опрометчиво рассказал ей о своих планах мести супруг. Она почти не вспоминала о своих родных, против которых был направлен этот коварный план, полностью отдавшись чувственным наслаждениям.
Антон отдал распоряжение капитану яхты держать курс на Грецию, затем незаметно от Эмили связался с Максом, который следовал на некотором отдалении от них на небольшом катере, и лишь после этого вернулся к жене.
Она с радостью приняла его в свои объятья.
— Эта спальня стала нашим домом, любимый, — шутя заметила она. — Только здесь я чувствую себя по-настоящему хорошо.
— Для тебя теперь дом там, где я, дорогая, — нравоучительно произнес супруг.
— Как скажешь, сокровище, — легко согласилась она, расстегивая пуговицы его рубашки. — Вилла в Греции — это хорошо, — промурлыкала она.
— Ты даже не представляешь, насколько, — отозвался он, о чем-то задумавшись, и поднялся с постели.
— Куда же ты? — обеспокоенно спросила Эмили.
— Вспомнил кое о чем, что не следует откладывать. Поплавай пока в бассейне. Я через некоторое время к тебе присоединюсь, — сказал Антон и вышел из каюты.
— Неожиданно… — проговорила Эмили, оставшись в одиночестве. — М-да…
А главное, что очень не похоже на Антона, который обычно никогда не упускал шанса овладеть ею. А тем более теперь, когда она так распалена, да и он, как ей показалось, тоже. Для этой странности у Эмили не было объяснения, помимо того, что он действительно припомнил что-то чрезвычайно важное, что следовало немедленно сделать.
25 
