30 
— Пошли в кабинет, — прошептала Кейтлин.
Хмурый взгляд исчез, преобразившись в ослепляющую улыбку с оскалом.
— Нет, заходи сюда.
Он бросает ей вызов, осознала Кейтлин.
«Хорошо, отлично, я докажу, что доверяю ему».
С высоко поднятой головой и прямой спиной она прошла мимо него. Кейт села на стул рядом со столом и скромно осмотрелась, комната была хорошей, как и говорил Льюис. Огромная кровать, сочетающаяся между собой мебель, большое количество свободного места. Тем не менее, казалось, в ней не хватало каких-то личных вещей. Возможно, у Габриэля их и не было.
Медленно, наблюдая за ней, Габриэль сел на кровать. Он оставил дверь немного приоткрытой. Кейтлин сама не понимая, что ее побудило это сделать, поднялась и закрыла створку.
— Знаешь, ты сумасшедшая, — сказал молодой человек невозмутимо, когда она снова села на свое место.
— Я хотела сказать тебе спасибо, — произнесла Кейтлин.
«И то, что я не боюсь тебя», — добавила она про себя.
Кейт все еще не могла понять свое отношение к Габриэлю. Даже нравится ли он ей, или же она его терпеть не может.
Но сегодня он помог ей выкрутиться из очень скверной ситуации.
Габриэль не выглядел довольным ее благодарностью.
— И это все? — спросил он с издевкой.
— Конечно.
— И тебе совершенно не любопытно?
Когда Кейтлин удивленно уставилась на него, Габриэль наклонился вперед, вновь показав свой оскал.
— Ты даже знать не хочешь?
Кейтлин почувствовала, как отвращение исказило ее лицо.
— Ты имеешь в виду... о...
— Об убийстве, — произнес Габриэль, его ослепляющая широкая улыбка с каждой минутой становилась все неприятнее.
Страх поднимался в животе Кейтлин. Он прав, она сумасшедшая. Что она делала здесь, в его спальне? Два дня назад она не сидела бы в спальне любого парня, а теперь еще и болтает с убийцей.
«Но Джойс не привезла бы его в Институт, если бы он на самом деле был опасен, — подумала она. — Джойс не пошла бы на такой риск».
Кейтлин медленно произнесла:
— Это действительно было убийство?
И затем прямо посмотрела на Габриэля.
Выражение его лица изменилось, когда он встретил ее взгляд, как будто она поразила его. Затем, казалось, он восстановил равновесие.
— Я назвал это самозащитой, но судья не согласился.
Теперь его глаза были холодны как лед.
Что-то внутри Кейт расслабилось.
— Самозащита, — повторила она.
Габриэль долго смотрел на нее, а потом отвернулся.
— Разумеется, другое не было самозащитой. Первое убийство.
«Он просто пытается тебя шокировать», — сказала Кейтлин себе.
«И у него это получается», — прошептал в ответ внутренний голос.
— Я лучше пойду, — произнесла она.
Габриэль был очень быстр. Кейт находилась ближе к двери, но до того, как она до нее добралась, парень оказался прямо перед выходом, блокируя его.
— О, нет, — сказал он. — Разве ты не хочешь выслушать все, до конца?
Взгляд этих темно-серых глаз был странным, почти застывшим, как будто он смотрел сквозь нее. Выражение лица Габриэля так же было необычным, будто он скрывал за насмешкой и высмеиванием огромное напряжение. Через его приоткрытые губы Кейтлин могла видеть, как блестят крепко сжатые зубы.
— Прекрати это, Габриэль, — сказала она, — я ухожу.
— Не стесняйся!
— Я не стесняюсь, придурок, — огрызнулась Кейт. — Я просто устала от тебя.
Она попыталась протиснуться мимо него, но он не пропустил. Они боролись.
Кейтлин очень скоро поняла, как он был силен.
«Какая же я дура», — думала она, пытаясь освободить руку, чтобы ударить его. Как она втянула себя в эти неприятности? Ее сердце билось, словно стучащий молот, а грудь была готова разорваться.
«Я должна кричать, пока он не остановит меня. Наверное, задушит. Это то, что он сделал с остальными? Может, он использовал нож? Может, он зарезал их? А возможно, что-то даже еще хуже».
Они с Габриэлем по-прежнему молча боролись, их лица находились в дюймах друг от друга. Мысли Кейтлин были мрачны, заполненные образами того, как он мог раньше убивать.
А затем...
А затем все закончилось. Фантазии Кейтлин были оборваны, как будто кто-то пробил окно в ее мыслях. А все из-за взгляда в глаза Габриэля.
Горе. А еще вина. Тоже предостаточно. Но в основном горе. Кейтлин узнала его, то самое, которое фактически заставляет тебя закусить до крови губу, чтобы не закричать. Горе, которое она помнила с восьми лет. С того времени, когда умерла ее мама.
30 
