146 
Подслушивая их разговор, Люси с завистью вздыхала, так как Грег предложил ей встретиться лишь после работы, да и то ненадолго. Люси пришло в голову, что он, вероятно, женат и она ввязывается в историю, которая не принесет ей радости. Однако Люси отогнала эту мысль, не пожелав прислушаться к голосу здравого смысла.
Они встретились в ресторане, принадлежавшем Пеппер. Майлс приехал первым и с нарастающим раздражением ждал, когда она поздоровается со своими знакомыми. Он понимал, что ведет себя неразумно, почти по-детски, однако ничего не мог с собой поделать. Им двигала всепоглощающая ревность, но Майлс не желал в этом признаться даже самому себе.
— Что случилось? — спросила Пеппер, усаживаясь за стол.
В первый раз она видела его таким напряженным и хмурым.
— Почему ты ужинала вчера с Ником Хауартом?
Вопрос застал ее врасплох, и Пеппер в недоумении посмотрела на него.
— Откуда ты знаешь?
Позднее она думала, что более идиотского ответа не могла бы придумать. А Майлс воспринял его как признание вины и потребовал, чтобы Пеппер объяснила, какие отношения ее связывают с Ником.
Она разозлилась, так как не привыкла отчитываться в своих действиях и не предполагала, что Майлс может настолько ей не доверять. К тому же Пеппер и в голову не пришло, что Майлсу никогда не приходилось ревновать, что это чувство ему незнакомо так же, как ей самой. По сути, они оба понятия не имели о радостях и трудностях настоящей любви, ибо не любили прежде.
И вместо того, чтобы успокоить Майлса, Пеппер захотела узнать, кто ему сообщил о ее встрече с Ником.
— Чем ты занимаешься? Следишь за мной, когда мы не вместе?
У нее в мыслях не было, что так оно и есть, и она испытала шок, когда он ответил утвердительно.
— Я нанял телохранителей, чтобы они не сводили с тебя глаз, и это было в их отчете.
Пеппер пришла в ярость. Да как он посмел приставить к ней шпионов, ничего не сказав? С чего он решил, что у него есть право лезть в ее жизнь, без спроса вмешиваться в ее дела?..
Праведный гнев охватил Пеппер, которая совсем забыла, что они с Майлсом не одни в ресторане.
Ей было бы трудно припомнить, когда она в последний раз позволила себе дать волю ярости. Может быть, в детстве, когда ее изводили деревенские ребятишки? Но с тех пор... Она встала. Глаза у нее сверкали, даже от волос, казалось, летели огненные искры.
— Как ты смеешь шпионить за мной? У тебя нет права вмешиваться в мою жизнь! — едва не кричала она.
И пошла прочь.
Майлс остался один. Ничего подобного еще не случалось в его жизни. Он любил женщин и почти никогда не ссорился с ними, по крайней мере, с такой яростью, да еще на людях.
И из-за чего? Прежде чем уйти, Пеппер все-таки сказала:
— Я пригласила Ника на ужин, чтобы рассказать ему о нас. Оказалось, правда, что он уже все знает, но я не могла не поговорить с ним. А от тебя я скрыла это, потому что мне было не по себе, будто мы прятались от него... Так я тогда думала.
Когда Майлс успокоился, то признал, что она имела полное право злиться. Идиотская ревность застила ему глаза, а ведь на месте Пеппер он наверняка повел бы себя точно так же. И еще Майлс был вынужден признать, что причина его ревности в нежелании Пеппер переезжать к нему и выходить за него замуж, тогда как он только этого и хотел. Мечты о совместной жизни не покидали его ни днем, ни ночью... Но сначала он должен сделать все, чтобы уберечь Пеппер от Симона Герриса, а он только усложнил себе задачу. Теперь Пеппер ни за что не согласится на охрану. Майлсу стало не по себе, когда он вспомнил произнесенные ею в запальчивости обвинения... Как Пеппер честила его за устроенную им слежку! Естественно, ее выводы были далеки от разумных, но ведь теперь Пеппер ни за что не переубедить!
Ей понадобилось гораздо больше времени, чтобы взять себя в руки и спокойно все обдумать, но у Пеппер было гораздо меньше опыта, чем у Майлса, собственно, никакого опыта подобных отношений. Ей пришлось признать, что если бы они поменялись местами, то, наверное, она вела бы себя не лучше, однако слежка, телохранитель, нанятый без ее ведома...
Пеппер даже показалось, что она заболела. У нее было кисло во рту, ныло сердце... Неожиданно для себя она схватилась за телефон и позвонила Мэри. Ей хотелось побыть с кем-нибудь, выговориться, излить душу, и только теперь Пеппер поняла по-настоящему, что инстинкт не подвел ее, когда она отдала Мэри своего сына. Они с Филипом могли дать ему то, чего так не хватало ей самой в детстве и юности, они умели любить и быть надежной защитой от враждебного мира.
146 
