72 
— Возможно, я понимаю тебя лучше, чем ты предполагаешь… Клэр.
Собственное имя прозвучало как пощечина. Эмили припомнила, что не раз видела, как Трини внимательно изучает миниатюрный портрет на крышке часов.
— Как ты догадался?
Трини повел рукой вокруг, и Эмили только тут обратила внимание на детей маори, стоявших неподалеку. Обычно веселые и жизнерадостные, на этот раз они хранили полное молчание, и лица у них были грустными.
— Дани узнала тебя по портрету, — пояснил Трини. — По ее словам, ты ангел, которого утратил Пакеха, но теперь тебя расколдовали, и ты свободна.
«Нет, Дани ошиблась, — подумала Эмили, — я вовсе не свободна. Меня снова околдовали — всерьез, а то и навсегда». Девушка откинула крышку часов и обнаружила, что портрет исчез. Как обычно, Джастин забрал лучшее.
— А почему он сам не догадался? — спросила Эмили, глядя на Трини.
— Пакеха видит лишь то, что желает увидеть, так уж он устроен, — ответил туземец с загадочной улыбкой.
Эмили незряче уставилась на пустую крышку часов, и до ее сознания не сразу дошло, что дети начали дружно скандировать: «Клэр, Клэр!», а потом плотно ее окружили. Эмили присела, крепко обняла Дани, зажмурилась и попыталась представить, что держит в руках собственную дочь, которую ей не суждено иметь никогда, и сразу перед внутренним взором встал образ Джастина, склонившегося над фортепьяно.
Трини помог девушке подняться и спросил:
— А как ты отсюда уедешь? Денег у тебя нет…
— Все есть! — воскликнула Эмили. — Сюда меня привело золото, и золото поможет мне выбраться.
Трини в ужасе распахнул глаза, глядя на то, как девушка срывает часы с цепочки, разрывая последнюю нить, связывавшую ее с Джастином Коннором.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
15
«Я готов отдать все золото Новой Зеландии за возможность снова увидеть улыбку на лице твоей мамы…»
Лондон
Входная дверь грохнула пушечным выстрелом, дрогнули стены, посыпалась штукатурка, резанули слух грубые мужские голоса, разорвавшие привычную тишину в коридоре. Стоявшая спиной ко входу в гостиную Амелия Винтерс недовольно поморщилась и еще крепче вцепилась в подоконник. За окном со свинцового неба валил мелкий снег, укутывая белым саваном крохотный внутренний дворик, огороженный высокими стенами. Глядя на голые кусты роз, Амелия подумала, что их не мешало бы подрезать. К сожалению, с садовником пришлось распрощаться и даже еще приплатить ему, поскольку он угрожал пожаловаться в полицию на несносную девицу Скарборо, ранившую вилами его сына.
За спиной жалобно скрипнула дверь, кто-то робко вошел, осторожно ступая по вытертому ковру.
— Вас желают видеть их светлость герцог Уинтропский, мэм.
— Проси.
— Слушаюсь, мэм.
Амелия усмехнулась, отметив, что в трудную минуту Дорин, как обычно, забылась и снова заговорила с просторечным акцентом. Что касается мисс Винтерс, она избавилась от этой дурной привычки раз и навсегда после того, как ей удалось выкарабкаться со дна, ломая по пути ногти и зубы, и основать наконец собственный пансион.
Затрещали половицы под тяжелой поступью, и ей невольно подумалось, что так звучат шаги палача у двери камеры смертника накануне казни. Впрочем, грех жаловаться, вот уж целую неделю в Лондоне только и говорят, что о возвращении молодого герцога, а он лишь сейчас заявился в пансион; но, видно, отсрочке пришел конец и пора держать ответ.
Дверь ударилась о стену, ноги обдало волной холода, Амелия выпрямилась и отвернулась от окна. Пробил час встретиться лицом к лицу с самой страшной угрозой, приходившей кошмаром по ночам. Поздно отступать, и нет смысла прятаться. От этой мысли на душе полегчало, но не надолго.
В дверях стоял высокий мужчина, очень худой, но, безусловно, красивый. На воротнике его пальто сверкали нерастаявшие снежинки. Видимо, посетитель пренебрегал модой и правилами приличия, он был без шляпы — из-под шапки густых темных волос пылали огнем янтарные глаза. Чуть выдававшийся вперед волевой подбородок не был украшен модной тогда короткой ухоженной бородкой, а зарос буйной щетиной, как у дикаря. Впрочем, неудивительно: если верить слухам, последние семь лет это чудовище прожило среди людоедов, и, судя по его виду, от него можно ожидать чего угодно. Того и гляди набросится сейчас на хозяйку пансиона и сожрет, похрустывая косточками.
Непрошеный гость казался огромным и будто заполнил собою всю небольшую комнату. За его спиной маячила Дорин, ее некрасивое лицо побледнело, и в глазах метался страх. Позади виднелся Барни, оглядывавший посетителей с нескрываемой враждебностью. Стоявший рядом с молодым герцогом незнакомец с тонкой фигурой приподнял котелок в знак приветствия, но не снизошел до улыбки. Он обладал хорошими манерами и сохранял полную невозмутимость, как если бы это был визит вежливости, но Амелию не проведешь, она-то знала, зачем пожаловали эти люди, и могла смело предположить, что ничего хорошего ждать не приходится.
72 
