очень нудно 
78 
Некоторое время он разглядывал, белые полушария женских грудей со странной смесью преклонения и похоти во взгляде.
— По-моему, даже твой любимый Робби Берне ничего не сумел сочинить, достойного такого зрелища. — Затем Саймон перевел взгляд на лицо Катрионы, и легкая озорная улыбка тронула его губы. — Позволь уж тогда мне что-нибудь сотворить моим скромным языком.
Он наклонился и кончиком языка обвел торчащий розовый сосок. Катриона почувствовала, что у нее нет ни сил, ни желания возражать такому его творчеству. Отдаваясь новым ощущениям, она запрокинула голову, предоставляя Саймону доказывать, каким вдохновенным и искушенным мастером он является. Не тратя времени на слова, Уэскотт ласкал то одну, то другую грудь, упругим кончиком языка, увлажняя жарким ртом, осторожно царапая нежную кожу зубами. Так и создавался обещанный им сонет во славу женской прелести. Что касается Катрионы, то она лишь цеплялась за его волосы и судорожно стискивала ноги, особенно в те мгновения, когда он втягивал острый кончик груди в рот и с силой принимался его сосать. Балансируя на грани наслаждения и боли, она испытывала вновь уже знакомое чувство восторга, которое жарким пламенем разливалось в самом центре ее женского естества.
Почувствовав, что настало время, Уэскотт ловким движением освободился от брюк. Катриона даже не успела взглянуть, что открылось при этом, так как Саймон нежно привлек ее к себе, обнял и положил на ложе из одеял и мха. Обнаженное мужское тело прижалось к Катрионе, и Уэскотт вновь начал осыпать ее поцелуями.
Время словно остановилось для нее в этой неприхотливо устроенной спальне, залитой светом луны. И в объятиях Уэскотта. Перемежающееся дыхание двоих, безмолвное переплетение ног и рук, все ласки и поцелуи, давно изведанные под старушкой луной бесчисленными мужчинами и женщинами, стали для Саймона и Катрионы одним сплошным сладостным откровением, восхитительным уроком плотской любви со всеми ее пьянящими ощущениями.
Неожиданно Уэскотт отпрянул от Катрионы, и она протестующе обхватила его гладкую мускулистую спину.
— Все хорошо, дорогая — успокаивающе пробормотал он, целуя Катриону в висок. Потянувшись рукой к одному из лежащих камней, Уэскотт взял с этой импровизированной полки небольшую лакированную коробочку. Под крышкой обнаружился изящный стеклянный флакончик, уложенный на шелковую подушечку. Саймон вытащил пробку, и в воздухе возник густой экзотический аромат мирры, смешивающийся с мускусным запахом, исходящим от возбужденного мужского тела.
— Боюсь, что мне не удастся уменьшить мои размеры даже ради тебя. Собственно, как раз из-за тебя и происходит противоположное действие. И знаешь, это началось с того самого момента, когда ты вошла ко мне в тюремную камеру. Однако я могу, — он провел холодной твердой пробкой между податливо мягкими грудями, оставляя на коже поблескивающий маслянистый след, — несколько облегчить наше дело.
Как только до Катрионы дошел смысл сказанного, она покраснела и нахмурилась:
— Наверное, ты постоянно носишь это средство с собой, на случай если захочется совратить девственницу?
Щеки Саймона потемнели от прилива крови, и это несказанно поразило Катриону.
— Что это, мистер Уэскотт, да неужто вы покраснели?
Саймон шумно выпустил воздух и смущенно запустил пятерню в волосы.
— Я сейчас открою тебе очень большую тайну, настоящий мой секрет. Если об этом узнают другие, это сильно повредит моей репутации. — Склонившись к уху Катрионы, он прошептал: — У меня еще никогда не было девственницы.
Удивлению Катрионы не было предела.
— Ты, в самом деле, не шутишь? Уэскотт кивнул с самым серьезным видом:
— Ты у меня первая такая.
Катриона улыбнулась, почему-то радуясь такой новости.
— Значит, ты теперь сам вроде девственника? — Хлопнув по груди Уэскотта, она добавила: — Не волнуйся, я постараюсь обращаться с тобой нежно.
— Ну, уже не надо, — проворчал он и вдруг осторожно захватил ее нижнюю губу зубами.
От легкого покусывания и игривого потягивания губы по телу Катрионы пробежала новая волна наслаждения.
Она ожидала, что Саймон нанесет на пальцы лишь несколько капель масла, но, к ее удивлению, он решительно опрокинул флакончик и стал поливать ее живот и бедра.
— О! — воскликнула Катриона, чувствуя, что масляные струйки стекают между ног.
78 
