очень нудно 
75 
Барракуда избежал встречи с Боннером и его людьми.
Но это сообщение ровным счетом ничего не дало бы Рейн – напротив, могло отвлечь ее, в то время как ей необходимо как следует подготовиться к труднейшему испытанию на выносливость.
– Обещай, – повторил он.
– Я должна пройти все отрезки дистанции.
Он взял ее за руку.
– Пойдем.
– Корд… – Рейн колебалась, зная, что ему не понравится то, что она сейчас скажет. – Если тебе снова придется уехать, я все равно пройду всю дистанцию. Я не могу бросить Дева на те препятствия, которые не сумею изучить.
Черты его лица стали резче.
– Будет и на нашей улице праздник.
Она хотела спросить, что случилось в этот минувший час, почему он такой осторожный, настороженный и сердитый. Но ничего не сказала.
Совершенно ясно, он не хотел, чтобы она оставалась одна.
– Куда теперь? – спросил Корд. – Что тебя интересует?
– Бег с препятствиями. Я хочу еще раз осмотреть водные препятствия и заборы.
Они шли быстро, почти молча, поскольку Рейн внимательно изучала отрезок стипль-чеза. Время от времени она писала что-то в блокноте, проверяя качество почвы, отмечая угол падения солнечных лучей возле препятствий, и мысленно переводила Дева на аллюр на этой дистанции.
Хотя Корд знал, что его люди находятся на всем протяжении трассы и наблюдают в бинокли, он не снимал с себя функции охраны. Он молча сосредоточился на всем, кроме прыжков. Лучше не смотреть на эти препятствия.
Он наездник, вырос в деревне, ездил на более тяжелых лошадях, но стипль-чез заставил бы и его попотеть.
Черт, ну почему Рейн не выбрала балет, или рукоделие, или чистую выездку – – все что угодно, но только не конное троеборье!
Водные препятствия включали в себя крепкий забор, следующий за маленьким искусственным прудиком. Полный прыжок составлял тринадцать футов. Другие препятствия ничуть не легче, например, сбитые вместе бревна.
Прыжки в тень, а из них резкий переход в яркий солнечный свет. Повороты, прыжки один за другим, две с половиной мили в трудном галопе.
Так же как и выездка, этот вид соревнований зародился в войне, это был способ привить навык послушания и проворства для офицера и его лошади в сражении, выносливости в беге с препятствиями. Предполагалось, что троеборье воспроизводит тот вид препятствий, который мог бы преградить путь пехоте во время сражения с кавалерией.
«Все учтено, кроме орудийного огня», – подумал Корд мрачно.
Его задача как раз состояла в том, чтобы предусмотреть и это.
Пошевелив затекшими пальцами, Рейн закрыла записную книжку.
– Теперь кросс.
– Все пять миль?
– Я быстро.
– Я проголодаюсь.
Она потянулась назад и подтащила рюкзак.
– Еда здесь.
– Не против, если я пороюсь в нем?
– Разве не с этого началось наше знакомство? Ты ведь Тик Хотел врыться в моем рюкзаке, что сбил меня с ног.
На губах Корда появилась улыбка. Он ласково погладил Рейн по щеке.
– Если бы я знал тогда, что знаю теперь, – хрипло проговорил он, – я бы стащил с тебя все и занялся любовью. Возможно, надо сейчас раздеть тебя, бросить на траву и заниматься с тобой любовью до умопомрачения.
От этих слов у нее перехватило дыхание. Она прильнула к нему, а он принялся осыпать ее жадными поцелуями Голоса, доносившиеся с русла реки, напомнили ему, что они не одни.
Он со стоном оторвался от нее.
– Слишком много народу, черт бы всех побрал.
Она засмеялась.
– Ты только что сетовал, что здесь слишком безлюдно – Тогда я мыслил как телохранитель. Теперь… – Бледный, с горящими голубыми глазами. Корд смотрел на ее губу. – Теперь я рассуждаю как нетерпеливый любовник – Не соблазняй меня. – Ее охватил плотский голод. – Есть у меня на примете прекрасное небольшое убежище. Оно, конечно, не совсем в моем вкусе, да и музыкальный фон слишком сильный, чтобы им наслаждаться, но замки, запоры – высший класс.
– Музыкальный фон?
– Сканер.
Он со смехом привлек Рейн к себе и принялся укачивать, тем самым успокаивая себя.
– Сегодня утром я думал, что не смогу снова смеяться. Ты так хороша, моя милая наездница.
Он провел губами по ее шее, кончиком языка прикоснулся к пульсирующей жилке. Она выгнулась, предоставляя ему полную свободу действий.
– Я люблю тебя всю, – промолвил он, – так дай же мне увидеть этого «настоящего ублюдка» во всей красе.
– Ты говорил с капитаном Джоном.
75 
