36 
Она отвернулась. Горячая волна прилила к щекам. Но он повернул к себе ее голову.
— Вот в чем правда, Сара, — он тихо засмеялся, глядя в ее не желавшие смиряться глаза. — И этого мы хотим оба.
Хотела ли она? Сара была в смятении. Кел говорил о чем-то грубом, первородном. Голод, порождающий безобразные чувства ревности и желание владеть. Да, она испытала оба эти чувства.
— Ты хочешь меня, Сара? Темное мерцание ее глаз было красноречивее слов. Ее уже не оскорблял этот чисто мужской вопрос, а ведь два месяца назад она, не задумываясь, влепила бы за него пощечину.
— Да, хочу.
— Покажи, как ты хочешь…
От его тяжелого взгляда слабели ноги. Оно уже не могла, да и не хотела искать в себе гордость, стыд или гнев.
Не ведая, как чарующе действует се безволие на стоящего перед ней мужчину, она вошла в его объятья и, скользнув рукой под рубашку, ощутила на своей ладони ровное тепло его тела. Сара прижалась губами к шее мужа, отмечая краем сознания, как внутри нарастает уже знакомая ей дрожь. Кел нежно провел пальцами по волне серебристых волос, по спине. Их тела рвались друг к другу.
— Любовь — не поэма, Сара, это реальность. Вот она, — хрипло, прерывисто сказал Кел. — Все остальное чушь, ерунда.
Дыхание его стало прерывистым, он весь дрожал под ее ласками, на спине выступил пот. Он судорожно сжал Сару, но она вывернулась и стала лихорадочно стаскивать с него пиджак, обнажая мощную линию плеч.
— Кел, ну помоги же! — просила она. Сбросив пиджак, Кел принял се помощь, чтобы избавиться от рубашки. Она долго боролась с запонками, прижимаясь щекой к его мускулистой груди.
— Хочу тебя… — сорвалось с ее губ, прижатых к смуглой шее, к бьющейся на ней синей жилке. — Мне страшно…
— Почему? — Он смотрел на вспухшие от его поцелуев губы, как бы желая увидеть, а не услышать страхи, мучившие ее. — Бойся, когда станешь развлекаться на стороне. Больше бояться нечего.
Сквозь туман страсти до ее сознания все-таки дошло, что он сказал «когда», а не «если». Вот какой была в его представлении любая женщина. Но мысль тут же растворилась в волшебном забытьи.
Кел со стоном приник губами к ямочке на шее, скользнул вниз, к мягкой, упругой груди. Сара зарылась лицом в его волосы и гладила его шею и спину, бормоча его имя. Кончиком языка он обвел ее припухший сосок и, слегка куснув, вобрал его в себя. Колени ее подогнулись, жгучая волна желания захлестнула Сару. Обхватив ее руками за бедра, он стал опускаться перед ней на колени, поцелуями прокладывая дорожку к ее животу.
— Я хочу тебя здесь… — Он смотрел на нее снизу вверх. — Здесь, на этой шкуре, в отсветах камина. — Уткнувшись в нее, он вбирал в себя древний и вечный запах женщины.
Сара мгновенно вынырнула из безумия, в которое он ввергал ее. Что-то менялось в их отношениях. Все еще не освоившись в этом новом для нее мире всесокрушающей магии, она смутно чувствовала, что рушатся последние преграды. Вторгаясь сюда, он лишает ее надежного убежища. Инстинкт, однако, подсказывал ей следовать за ним. Не всегда побеждает сильнейший.
— Сара… — Кел медленно стянул ее кружевные трусики. Лицо его выражало только одно: желание, голод. — С тобой я не знаю, кто я: раб или господин… — В глубине глаз мелькнул враждебный огонек, руки сжались на ее бедрах.
Она уже не сознавала, что он поднял ее и положил на шкуру. Она ухватилась за его плечи, как за единственную осязаемую реальность в тающей, стекающей в небытие вселенной.
— Если ты позволишь другому прикасаться к тебе вот так, я убью тебя.
Кел в узел скрутил ее волосы на затылке. Глаза его сузились. Но губы их уже соприкасались, срастались, а тела, слившись в одно, уносились по спирали этой закручивающейся вселенной. Эта сказочная ночная волшба была уже неотделима от Сары. Кел заставил ее отбросить условности, как ненужные тряпки цивилизации, под которыми обнажалась одна первородная истина. И она уже не винила его за это, она наслаждалась безумной, бездумной свободой, одаривая возлюбленного всеми щедротами обретенной ею женственности…
Когда стал рассеиваться золотистый туман насыщения, Сара снова вспомнила об угрозе Кела. Лицо его было совсем близко — черные ресницы, смуглая кожа. Почувствовав ее взгляд, он полуоткрыл глаза, всматриваясь. Они глядели друг на друга, будто смотрелись в зеркало, и видели там один другого в непривычном ракурсе.
— Так почему же Гэрет не умчал тебя на белом коне? — лениво растягивая слова, спросил Кел, вынырнув из глубин молчаливого общения. — Что ж, спасибо ему, открыл мне дорогу.
36 
