Лёгкий, ненавязчивый романчик 
37 
– Ой, да ладно тебе! Я уже поняла, что ты ничего не знаешь! Ты полагаешь, что «Достоевский» по-русски означает «Как мне это идет?».
Реджин растерянно заморгала:
– А по-твоему, что это значит?
– Я – не – знаю.
– Тогда откуда тебе знать, что не «Достоевский»? Нет, правда? – Реджин выдула огромный пузырь жевательной резинки, вероятно, впервые за то время, что они находились здесь. Но пузырь сразу же заледенел, и ей пришлось поработать зубами, чтобы разгрызть его и снова довести до консистенции резинки. – Оби-Ван, я твоя единственная надежда.
Реджин было известно, что Кэдрин не выносит цитат из «Звездных войн».
– Мог бы приехать кто-нибудь другой, – настаивала Кэдрин.
– Ты бы предпочла Никс?
Чертова стерва Никс.
– Между прочим, она в списке призов. По крайней мере там говорится о волосах старейшей из валькирий.
– Неудивительно!
Брови Кэдрин изумленно поползли вверх, и Реджин пояснила:
– Прямо перед нашим отъездом позвонила Никс и рассказала, что она пошла однажды в супермаркет купить свежий номер «Пипл», а тут какой-то сумасшедший обкорнал ей волосы. Никс думает, ей идет новая прическа.
– Заткнись, Реджин.
– Что? – Она топнула ногой, обутой в ядовито-розовый с фиолетовым сапог. – Что я такого сказала?
– Могла бы приехать Мист.
– Говорю же тебе, она занята.
– Ты так и не сказала, чем именно, – возразила Кэдрин.
Реджин пожала плечами и отвела глаза:
– Я сама не знаю.
– Реджин, я же говорила тебе, что на кону.
– Знаю. И мы во что бы то ни стало выиграем этот ключ.
От внимания Кэдрин не укрылось, что Реджин сказала «мы».
– Чего они возятся так долго? Эти амулеты обладают поистине огромной силой. Нас наверняка обойдут тролли и кобольды-убийцы, мечтающие приобрести человеческий вид.
Фыркнув, Реджин неожиданно расхохоталась. Она согнулась вдвое, обхватив руками колени.
– Черт тебя подери, это совсем не смешно!
Нахохотавшись вдоволь, Реджин сказала:
– Ты единственная, кто зовет их «кобольдами-убийцами» вместо «гномов-убийц».
– Ты забыла, как они забрали мою ступню? – Кэдрин пришлось погрузиться в бессмертие – совсем недавно, – иначе нога бы не отросла вновь. В любом случае, болело ужасно. – А ты когда в последний раз теряла что-нибудь жизненно необходимое?
Реджин торжественно ответила:
– Я потеряла палец в битве вечности.
Кэдрин нахмурилась, а затем воскликнула:
– Так ведь «Битва вечности» – это песня «Лед Зеппелин»?
– Да, но разве это было написано не про нас? – Реджин сделала удивленные глаза. – Эй! Послушай, что я записала для нашей скачки на снегоходе. – Она вытащила айпод, заботливо засунутый внутрь теплой куртки. – Снежный микс!
Окончательно выйдя из себя, Кэдрин бросилась на Реджин, и обе полетели в снег. Впрочем, она быстро опомнилась – уж больно ошарашенный вид был у подруги. Она и не думала защищаться. Русские побросали свои дела и уста вились на них, очевидно, гадая, из-за чего ученые затеяли драку в снегу.
Кэдрин встала и протянула руку Реджин, потом неумело улыбнулась русским.
– Обиделась? – спросила Реджин, отряхиваясь. – Не иначе кое-кто вышел из себя. Такое-сякое проклятие дало трещину?
– Не проклятие. Это было благословенным даром. – Кэдрин гордо вскинула подбородок. Не нужно, чтобы Реджин догадалась, что она снова чувствует и что это, похоже, надолго. Если подруги Кэдрин в Валгалле прознают, они будут просто счастливы и извлекут из этого немало пользы. И, какое совпадение, теперь ее это поставит в очень затруднительное положение. – Прошу прощения, мой благословенный дар иногда дает сбой – сказывается напряжение состязания.
Над головой пронесся вертолет. На хвосте развевался канадский флаг.
– Ты говорила, тут нельзя летать!
– Здорово, – осторожно сказала Реджин. – Должно быть, у них есть автоматическая термоэлектрическая система против обледенения!
Кэдрин была готова убить Реджин на месте, но тут появился Иван на своем снегоходе и стал махать им руками. Кэдрин сделала выпад в сторону Реджин, та мгновенно ответила тем же, а потом схватила их снаряжение, в том числе мечи, упакованные в чехлы для лыж.
«Успокойся. Сосредоточься».
Иван распахнул перед ними двери, и они забрались внутрь. Он снял маску и, наклонившись к Реджин, начал втолковывать ей что-то весьма серьезно по-русски. Реджин перевела:
– Он говорит, если начнется буря или если мы не вернемся к определенному часу, им придется нас бросить.
37 
