очень нудно 
119 
— Вот и все, — произнесла Ариана, расстегнув наконец его плащ.
— Нет, моя госпожа. Все только начинается.
Саймон бросил плащ на постель. Его белая меховая изнанка мерцала в неясном свете, как серебро. Саймон осторожно опустил Ариану на середину плаща и откинул назад ее волосы.
Лиф ее платья был полностью расшнурован, грудь обнажена, юбки приподняты выше талии. Ее женственность предстала глазам Саймона во всей неприкрытой прелести. Он смотрел на нее напряженным, горячим взглядом, и Ариана зарделась от смущения.
Но в следующее мгновение она забыла о своей наготе, ибо и Саймон тоже был полуголым, и его затвердевшая плоть гордо восстала. Улыбнувшись так, как улыбались все женщины еще со времен Евы, Ариана потянулась к Саймону и ласково прикоснулась кончиками пальцев к его телу.
В ответ Саймон подарил ей горячую мужскую улыбку. Он нетерпеливо снял с пояса меч и отложил его в сторону, пока тонкие пальчики Арианы ласкали его плоть, возбуждая его.
— Ты прекрасен, мой господин! — прошептала Ариана.
Ее слова зажгли пожар в его теле, под ее пальцами его плоть еще больше напряглась. Саймон вздрогнул, почувствовав бешеный ток крови, наполняющий его сознанием собственной силы.
— Ты околдовала меня, — хрипло произнес он. — Ни одна женщина не возбуждала меня так, как ты. Я только что взял тебя, и я готов сделать это снова, не медля ни минуты.
— Я твоя!
Саймон застонал, пытаясь укротить страсть, раздирающую его тело сладостными когтями. Когда его дыхание восстановилось, он склонился к ней и провел рукой от ее лодыжек к треугольнику между ее бедрами.
Ариана задохнулась, глядя ему в лицо.
— Саймон!
— Позволь мне, моя госпожа.
Ариана медленно раздвинула ноги, облегчая путь его нежным прикосновениям. Он опустился на колени подле ее ног и нежно раздвинул пальцами ее горячие, чувствительные лепестки. Ее дыхание прервалось, и он снова ощутил источаемую ею росу.
— В тебе горит страсть! О таком огне я даже не мечтал, — прошептал Саймон. — Наяву ты горячее, чем в моих снах.
Саймон резко вдохнул ее запах — казалось, самый воздух был напоен ее страстью, возбуждая его еще сильнее.
— Ты ничего не оставляешь себе, — хрипло прошептал он, — ничего не скрываешь от меня, отдаешь все, что имеешь.
Саймон чувствовал, как неумолимо тают последние остатки его сдержанности, но ему уже было все равно. Ариана дрожала в его руках, дыхание ее прерывалось стонами наслаждения, тело горячо трепетало под его ласками. У Саймона не оставалось никаких сомнений в том, что он не одинок среди чувственной бури. И он не мог больше противиться яростному напору желания, сжигавшего его заживо.
— В другой раз, — произнес Саймон, в то время как его руки скользнули ей под колени, — в другой раз я медленно раздену тебя и возьму твое тело, пробудившееся к ласкам, так, как я мечтал, как я всегда хотел тебя взять.
Саймон ласкал ее ноги, тихонько раздвигая их еще больше.
Глаза Арианы широко распахнулись, когда руки Саймона приподняли ее ноги осторожным, сильным движением, полностью раскрывая ее.
— Я должен взять тебя. Прямо сейчас, — сказал Саймон.
Он вошел в нее, заполняя своим телом ее пустоту.
У Арианы перехватило дыхание, когда пламя наслаждения расцвело у нее внутри, как цветок под лучами солнца. Ее переполняло столь совершенное соединение их тел. Имя Саймона не переставая срывалось с ее губ — отголосок наслаждения, разрывавшего ее тело.
— Соловушка, дикая моя пташка, что было в прошлом, теперь не имеет никакого значения. Для меня существует только настоящее. Ты горишь для меня — вот правда, которая мне известна. Ни одна женщина не отдавалась мне с такой страстью.
Их переплетенные тела отдались стихийному потоку, уносящему обоих к неведомым берегам. Приглушенные крики срывались с губ Арианы — чувство освободилось от оков, открыв дорогу правде, не замутненной даже слабой тенью лжи.
Волны наслаждения омывали ее — казалось, согревался даже холодный воздух в комнате.
— Пой, соловушка. Пой мне об огне, который тебя сжигает. Я не хочу ничего знать о твоем прошлом. Для меня существует только настоящее.
Ариана попыталась что-то сказать Саймону — она уже больше не ощущала своего тела. Сладостный огонь разлился в ее крови, преображая, околдовывая ее. Она затрепетала на вершине блаженства и прильнула к богатырю, который заполнил ее тело.
Саймон улыбался ей, лаская и слегка покусывая зубами ее шею, грудь, мочки ушей, продолжая в то же время входить в нее. Он нависал над ней, как скала, проникая в нее все глубже и глубже, и пил ее крики, как сладкий нектар.
119 
