очень нудно 
120 
Он погружался в нее, забирая с собой в запредельную высь.
Саймон склонялся к Ариане и пил ртом ее стоны, в то время как его тело исторгало из нее все новые крики наслаждения.
Вскрикнув, Ариана выгнулась навстречу Саймону, как тугая тетива лука, откинула голову, ее черные волосы разметались. Он задержал ее в своих объятиях, поймав ее в этом безумном страстном порыве, застыл над ней в ожидании, содрогаясь от чувственной жажды.
И вдруг Саймон почувствовал, как безмолвный восторг уносит Ариану, услышал ее прерывистый вскрик. Он отбросил всю свою сдержанность, отдавая ей себя с каждым неистовым движением своего тела, заполняя ее собой до тех пор, пока в вихре наслаждения не исчезли прошлое и настоящее, ложь и боль — осталась только истинная страсть, столь сильная, что Саймону казалось, она убьет его.
И это было только начало.
Он был уверен в этом так же, как в собственной силе.
Медленно, с осторожной нежностью, Саймон начал вновь погружать Ариану в запредельный мир наслаждения.
Глубокая ночь опустилась над замком, и даже луна потонула в непроглядном мраке. Последняя вспышка страсти была неистовой, почти исступленной — Ариана дрожала и плакала в руках Саймона, не переставая повторять его имя с каждым прерывистым вздохом. Он поцеловал ее мокрые ресницы, уложил рядом с собой и натянул на них плащ.
— То, что случилось раньше, не имеет значения, — прошептал он, почти касаясь ее губ. — Но после этой ночи ты будешь петь свои песни только для меня, соловушка. Только для меня.
Его хриплый голос не мог скрыть железную волю, почти приказ, — как его чувственность не могла скрыть сдержанную мощь его тела.
— Я бы ни за что не вынесла прикосновений другого мужчины, — прошептала Ариана. — Я люблю тебя, Саймон. Поэтому я и поборола в себе страх перед мужской силой.
Саймон прикрыл глаза.
— Не говори мне больше о прошлом. Это только причиняет боль.
— Но…
Он нежно закрыл ей рот поцелуем.
— Кроме тебя, мне никто не нужен. Мне кажется, что я мечтал о тебе всю жизнь, — тихо прошептал Саймон.
Он крепко обнял ее и заставил себя смежить веки, отдаваясь сну так же, как он отдавал себя их соединенным в страсти телам.
Но Ариана никак не могла заснуть. Долго еще лежала она с открытыми глазами, тихо вздыхая. Сердце ее болезненно сжималось от того, что было сказано.
И от того, что осталось невысказанным между ней и Саймоном.
«Я соблазнила его — весьма искусно соблазнила, — с мрачным отчаянием думала Ариана. — Теперь он примет свою жену, пускай она и не девственница, без всяких возражений. К чему скрывать? Вместе мы жарче горим, чем порознь.
Но он мне не верит.
Он верит Джеффри.
И он не любит меня так, как я люблю его. Потому что не доверяет мне».
Удастся ли ей когда-нибудь вырваться из пут того ночного кошмара? Ариана теперь все больше сомневалась в этом.
Глава 27
— Всадники! — раздался крик дозорного.
Его тревожный голос достиг господских покоев в башне: пост находился прямо над ней.
— Они в шести милях отсюда, у кромки леса! Я не заметил, сколько их, — они уже скрылись!
Саймон и Доминик обменялись быстрыми взглядами поверх огромных расходных книг, грудами наваленных на столе. За этим столом обычно завтракали, но с наступлением холодов здесь же вели и все подсчеты, так как господская половина была самой теплой в замке.
— Они поехали через лес? — пробормотал Доминик. — Странно — этой дорогой редко пользуются.
— Но за ней труднее следить с дозорной башни, — хмуро возразил Саймон. — Кстати, это и самый короткий путь из Стоунринга в Блэкторн. Может, Дункан решил нас навестить? Ты его не ждешь?
— Нет — во всяком случае, пока он не может оставить свой замок. Да и погода отнюдь не подходящая для дальних путешествий: в горах уже выпал снег, и дороги скованы льдом.
Доминик обернулся к одному из оруженосцев, чинившему в углу кожаные рубашки, которые надевали под кольчуги.
— Бобби, ступай к сэру Томасу и скажи, чтобы объявил тревогу.
— Слушаю, милорд!
Парнишка бросил работу и выбежал из комнаты.
— Эдвард, пойдешь со мной в оружейную, — коротко приказал Саймон.
— Да, сэр!
— Джон! — спокойно произнес Доминик, не прибавив более ни слова.
Да в этом и не было нужды: хотя он совсем недавно назначил Джона, сына Гарри Колченогого, своим оруженосцем, тому не нужно было напоминать его обязанности — сказалась выучка отца: до того, как Гарри был искалечен в битве, он слыл самым сильным и выносливым рыцарем в Блэкторне.
120 
