очень нудно 
27 
Терри снова кашляет, бросает на меня вопросительный взгляд и, поскольку я молчу и, скорее всего, выгляжу совершенно растерянной, ни о чем меня не спрашивая, сам открывает конверт.
— Ну ты даешь! — восклицает он, рассматривая какие-то бумаги. — Спасибо тебе, дед.
Виновник торжества счастливо смеется.
— Пожалуйста, пожалуйста! Только, смотрите, хорошенько отдохните! Имейте в виду, я потратил на это все свои давние сбережения.
Терри без слов отодвигает мою тарелку и кладет на ее место билеты во Флориду и обратно и дорожный чек. В первые мгновения мне кажется, что это какой-то розыгрыш. Что сейчас, будто в умелых руках иллюзиониста, бумажки станут разноцветными, превратятся в голубей и упорхнут.
— Я специально взял билеты на август, — объясняет дед. — Помните, у вас был медовый месяц наоборот?
— Медовый месяц наоборот? — недоуменно переспрашивает Кларксон.
— Да, — говорит дед. — Так уж получилось.
Свадьба у нас была в начале сентября. Я в тот год перешла на последний курс и не хотела пропускать занятия, поэтому мы и решили устроить себе медовый месяц не после, а прямо накануне свадьбы.
Поездка во Флориду была сущей сказкой. Такой окрыленной, беззаботной и настолько любящей жизнь я не чувствовала себя больше никогда — ни до, ни после. Мы побывали всюду. Пронаблюдали запуск шаттла на мысе Канаверал, побродили по Кокосовому пляжу в Кокоа-бич. В Майами сходили на бейсбол. Из Ки-Уэста слетали на Форт-Джефферсон. Это крепость на одном из самых южных островов штата. Там поплавали с масками у рифов и понаблюдали удивительный мир кораллов-мозговиков, роговидных кораллов, рыб-красоток, рыб-хирургов, тарпонов. А из Ки-Уэста направились вверх вдоль Западного побережья и улетели домой из Тампы.
Во Флориде, прекрасной даже в дождь, я навеки оставила кусочек сердца. Порой даже теперь, когда в душу прокрадывается мрачная туча, стоит вернуться туда в мыслях, взглянуть на красные мангровые заросли и устричные отмели, и настроение улучшается. Вернее, нет. После развода я старалась не думать ни о чем, что связывало меня с Терри. Потом осознала, что сама не понимаю, какие преследую цели, и окончательно во всем запуталась.
Дед поднимает указательный палец.
— Я специально подгадал время, чтобы было в точности как тогда. — Он смотрит на меня, и улыбка сбегает с его бескровных губ. — Джесси? Что-то не так?
Мне становится стыдно. Если я не в силах разобраться в собственных чувствах, могла бы хотя бы из уважения к старости притвориться, что я приятно поражена. Качаю головой, потом киваю. Черт! Только не нужно суетиться! — строго приказываю себе.
— Нет, ну что ты, — неестественно улыбаюсь я. — Все так… здорово… — Глупо смеюсь, смотрю на подруг.
На их лицах улыбки, но взгляды какие-то странные. Создается впечатление, что им известно намного больше, чем мне: обо всем этом празднике и даже о билетах во Флориду. Впрочем, я, наверное, преувеличиваю. Говорю же, мне давно кажется, что вокруг одни шпионы.
Пожимаю плечами, вновь глядя на деда.
— Просто слишком… неожиданно.
Он смеется.
— Так я и хотел удивить вас, ошеломить!
— У тебя это получилось, — говорю я. — Но почему ты решил нас отправить в путешествие именно в этом году? Ладно бы перед десяти- или пятилетием, но… — Спотыкаюсь. Говорить, не поведя бровью, «мы женаты всего восемь лет», не поворачивается язык.
Дед кивает, опять смеясь.
— Тянуть до десятилетия у меня не хватило бы терпения, а три года назад я еще не скопил достаточной суммы.
— Ты что же… целенаправленно копил деньги? Именно с этой целью? — спрашиваю я, чувствуя новый приступ стыда. Мне совестно и оттого, что я не умею получше прикинуться обрадованной. И оттого, что поспешила наломать дров, и оттого, что не знаю, чего мне хочется…
Дед с гордостью приподнимает голову. Волосы у него белые как снег, но до сих пор густые и лежат волнами.
— Да, представьте себе! Эта мысль пришла мне давно, где-то сразу после вашей свадьбы. Дело было вечером, вот здесь, у нас, только на заднем дворе. Ты, Джесси, в который раз рассказывала о красотах Флориды, и я вдруг подумал: надо будет сделать так, чтобы это маленькое чудо в их жизни повторилось спустя несколько лет.
Его слова так трогают меня, что я едва удерживаю слезы. Знал бы он! Душу наполняет отчаяние.
— Спасибо тебе, — выдавливаю из себя я, глядя на билеты, которые до сих пор лежат передо мной.
27 
