очень нудно 
28 
— Пожалуйста!
Со двора доносится звук подъезжающей машины. Дед вскакивает и торжественно объявляет:
— А это мой сюрприз всем вам. Не хочу оставаться в долгу!
Он снова поспешно уходит и возвращается с длинноволосым незнакомцем, который несет в руке гитару.
— Прошу любить и жаловать! Восходящая звезда Джереми Росс! — провозглашает дед.
Восходящая звезда поднимается на сцену, толкает коротенькую приветственную речь, поздравляет виновника торжества, садится на табурет и начинает играть и петь. Дед разворачивается к нему вполоборота и все поглядывает на нашу реакцию. Каково?
При любых других обстоятельствах я непременно вслушивалась бы в слова песен и по достоинству оценила бы низкий проникновенный голос певца. Но сейчас едва выдерживаю одну песню, в знак извинения киваю деду и поспешно выхожу.
Дедов задний дворик обнесен увитой плющом оградой. Когда я приходила в этот дом еще в качестве невесты Терри, мы с ним любили усесться на лавке перед простеньким деревянным столом и до полуночи строить планы на близкое и далекое будущее. Тогда нам обоим казалось, что неосуществимых желаний у нас, таких смышленых, настолько влюбленных друг в друга, просто не может быть. Дед, и правда предельно беззлобный, никогда в жизни не нарушал наших долгих отрадных бесед и ни разу не появлялся как снег на голову, когда, устав от болтовни, мы предавались пьянящим объятиям и поцелуям.
Сажусь на ту же самую скамейку и впервые с того дня, когда нас с Терри развели, ясно сознаю, что добровольно лишила себя наиболее дорогого, задушевного и ценного. Ворошить прошлое или гадать, что делать с билетами, совершенно нет сил. Наклоняю голову, прижимаю ладони к щекам и сижу так долго-долго.
Очнуться меня заставляют тихие шаги и встревоженный голос Каролины:
— Джесси?
Поднимаю голову и смотрю на подругу, безмолвно моля ее помочь мне. Она садится рядом и обнимает меня.
— Ну-ну. Ничего страшного не стряслось. Совершенно нет причин так мучиться.
— Кто тебе сказал, что я мучаюсь? — спрашиваю я глухим хрипловатым голосом.
— У тебя же на лице написано: мне так плохо, что хоть в петлю!
— В петлю? — переспрашиваю я, хмуря брови. — Странно. О петле я как-то еще не думала. А что? Мысль очень даже неплохая.
Каролина шлепает меня по плечу.
— Я тебе дам, неплохая. И думать забудь! — Она тяжело вздыхает и продолжает, глядя на курчавую траву у ограды: — Конечно, вышло нехорошо. И с картиной, и с этими билетами. Но, поверь, все действовали из самых что ни на есть светлых побуждений! — Она прикладывает руку к груди.
У меня возникает чувство, что есть в этом ее жесте нечто наигранное. Боже! Надо что-то с собой делать, не то скоро я родного отца начну подозревать в злостных замыслах.
— Я не могу с ним ехать! Это же абсурд! — восклицаю я, где-то радуясь, что мне наконец выдалась возможность по душам поговорить о Терри с близкой подругой. Увы, высказать то, что теснится в сердце, как это часто бывает, не получается. С уст слетают фразы, за которыми поневоле стремишься скрыть истинные чувства. — Нам больше не по пути, у нас теперь разные жизни! — Я говорю с большим убеждением, и от этого самой делается противно.
Каролина похлопывает меня по плечу.
— Во-первых, никто не заставляет тебя ехать с ним, — рассудительно начинает она. — Билеты возьмите, перед уходом еще раз поблагодарите старика, а там уж действуйте, как вам захочется. В конце концов, следить он за вами не станет. — Она многозначительно умолкает и добавляет, понизив голос: — А знаешь, я бы на твоем месте…
Резко поворачиваю голову и снова хмурюсь.
— Что?
Каролина жестом просит меня успокоиться.
— Ну… — протягивает она. — Еще раз задумалась бы…
— Не о чем тут думать! — с жаром восклицаю я.
— Подожди-подожди. Ты сначала послушай! Я уважаю твое решение: ты развелась с Терри и точка. Но, во-первых, слишком долго вы прожили вместе — ведь неспроста, а?
Я уже складываю губы трубочкой, собираясь возразить, но Каролина приподнимает руку, прося не мешать ей.
— А во-вторых, как-то удивительно все складывается. Бэзил устраивает этот праздник, вы приезжаете на него как муж и жена, нам приходит в голову заказать такую картину… А тут еще и билеты. — Она сужает глаза. — Такое ощущение, что это какой-то знак. Тебе не кажется?
У меня все на миг застывает в груди, я даже перестаю дышать. Но не сворачиваю с выбранной тропы, хотя теперь отстаиваю свою позицию не так горячо, как в самом начале.
28 
