очень нудно 
121 
— Тебе мало того, что ты убил моего отца, ты хочешь погубить нас всех. Тебе нужно это Аббатство, разве не так?
— Как ты глупа, Дамаск! Я не хочу причинять тебе зло. Разве ты не моя падчерица?
— К сожалению, да.
— К которой я, несмотря на все ее своенравие и недоброе ко мне отношение, всегда испытывал самые теплые чувства.
— Испытывал ли ты их к кому-нибудь вообще?
— К тебе, как ты знаешь.
— И ты утверждаешь, что поэтому хотел жениться на мне, а не для того, чтобы завладеть состоянием моего отца?
— Теперь ты не наследница. Теперь тебе угрожает опасность. Завтра сюда могут прибыть люди короля. Ты отсутствовала, когда они арестовали твоего отца. Твоего мужа схватят у тебя на глазах, если не…
— Если что?
— Я бы мог многое для тебя сделать, Дамаск.
— Что же, окажи услугу, повесься. Он засмеялся:
— Ты просишь многовато, ведь, если я буду мертв, я не смогу наслаждаться твоим обществом. Нет, Дамаск, тебе придется быть полюбезнее со мной, если ты хочешь жить по-прежнему с комфортом и на свое испанское золото.
— Боюсь, я не понимаю тебя… Саймон шагнул ко мне.
— Ты все прекрасно понимаешь. Если ты станешь ко мне поласковее, я закрою глаза на сегодняшние события.
— Я спрошу совета у матери, — язвительно заметила я.
— О, Дамаск, отчего ты так неразумна? Если бы ты вела себя по-другому, твой отец был бы сегодня жив.
Я повернулась, намереваясь уйти.
Он крикнул мне вслед:
— Даю тебе двадцать четыре часа. Ты могла помочь своему отцу. Теперь у тебя есть время спасти свою семью.
Бруно вышел из церкви в сопровождении монахов. Саймон Кейсман бросился прочь, а я, вся дрожа, поспешила к дому.
* * *
Этой ночью Бруно не пришел ко мне. Я провела большую часть времени на скамеечке у окна, ожидая его. Я хотела спросить, действительно ли источник нашего богатства в Испании или Риме. Тогда это казалось мне единственным объяснением. И как оно раньше не приходило мне в голову? Бруно получил деньги, чтобы перестроить Аббатство, и это более правдоподобно, чем то, что он избран Богом для этой миссии.
Слова Саймона Кейсмана снова и снова звучали у меня в ушах Я виновата в смерти отца. Если бы я вышла замуж за Саймона, он бы не предал моего отца, потому что получил бы наш дом через меня. Но я отвергла его, и поэтому отцу пришлось умереть. Теперь он сделал мне новое предложение. Если я приму его, то куплю молчание Саймона Кейсмана.
При мысли об этом меня охватила дрожь. Но, по крайней мере, в течение суток нам ничто не грозило.
Почему Бруно не пришел и не утешил меня в ту ночь? Как это похоже на него. Он не хотел делить со мной свои тревоги, потому что знал: я не верю я в него.
Утром я отправилась в его личные покои в башню.
— Бруно, — воскликнула я, — нам нужно поговорить! Он удивленно взглянул на меня.
— Разве ты забыл о вчерашнем происшествии?
— Твой отчим не стоит моего внимания.
— Он виноват в смерти моего отца, — резко сказала я. — Теперь он угрожает арестом тебе и многим из живущих здесь.
— И ты думаешь, он преуспеет в своих намерениях?
— В случае с моим отцом он добился своего — Твой отец вел себя не слишком умно.
— Не так глупо, как ты. Ты явно нарушаешь закон, а отец, по крайней мере, делал это тайно.
Бруно улыбнулся и поднял голову. Он был таким красивым, что мне захотелось плакать, ведь наши отношения стали совсем плохими.
— Уверяю тебя, бояться нечего.
— Нечего бояться! Но ведь Саймон Кейсман столько видел прошлой ночью. Он наш враг и, более того, угрожает донести на тебя.
— Он не сделает этого.
— Почему ты в этом уверен?
— Потому что я знаю.
— Он угрожал тебе разоблачением.
— Я способен защитить все то, что я построил.
— На испанское золото? — спросила я — Вот видишь, ты веришь также этому.
— Но откуда ты мог взять столько денег? Бруно сверкнул глазами:
— Саймон Кейсман спросил, не открыли ли мне небеса свою сокровищницу. И я ответил — да, открыли. Это было чудо. Именно поэтому я попал в ясли рождественским утром. Люди пытаются оклеветать меня. И ты, моя избранница, веришь больше им, чем мне. Но я клянусь тебе, что деньги, на которые я отстроил Аббатство, получены не из Испании Они дарованы мне небом. И если ты скажешь, что это могло быть только чудо, я отвечу: «Да, Бог сотворил чудо». И я говорю тебе: этот человек не сможет повредить мне…
121 
