127 
Моя простодушная матушка рассказывала, что происходит в Кейсман-корте, и меня беспокоило происходящее там.
В разговорах о замужестве королевы она не скрывала своего возмущения, и я сразу же поняла, что матушка надеется, что королева будет свергнута, а также что Саймон Кейсман тоже рассчитывает на это.
— Если мужем Марии будет король Филипп, — говорила мать, когда мы вместе сидели в саду, — то мы станем испанскими подданными! Разве англичане хотят этого?
— Я не сомневаюсь, — ответила я, — что, если королева выйдет замуж за Филиппа Испанского, в брачном договоре будут условия, препятствующие тому, чтобы Испания овладела нашей страной.
— Ты забываешь, что муж всегда истинный хозяин в доме.
Я улыбнулась.
— Матушка, — ответила я, — не все женщины покорны своим мужьям.
Моя мать была не совсем уверена в том, что я имею в виду, но продолжала:
— В Англии будет инквизиция. Ты понимаешь, что это значит? Никто не будет в безопасности. Любой может предстать перед трибуналом. Ты понимаешь, что такое жить в Испании под властью инквизиции?
— Это ужасно. Как и любые несправедливые преследования.
Матушка, разволновавшись, уронила рубашку, которую вышивала для Питера или Пола, и схватила меня за руку.
— Моя дорогая Дамаск, мы должны сделать все, чтобы инквизиция не появилась на этих берегах.
— Я уверена, что народ не потерпит ее здесь.
— Если брак Марии и Филиппа состоится, то кто может предсказать, как развернутся события? Если мы станем испанской колонией, то в Англии появятся люди с тисками для пальцев и другими орудиями пыток.
— Они уже здесь, мама. Еще до того, как королева надумала выйти за иностранца, они были в нашей стране. Я каждый раз вздрагиваю, когда прохожу мимо Тауэра и думаю о его темницах и камерах пыток, в которых страдают любимые сыновья и мужья. И женщины… Ты не забыла Анну Аскью?
— Она была мученицей! Святой! — пылко произнесла матушка.
— То же самое ты сказала бы, если бы она принадлежала к любой другой вере.
Некоторое время матушка молчала, потом наклонилась ко мне.
— Это правление долго не продлится, — промолвила она. — У меня есть все основания считать так. Я беспокоюсь о тебе, Дамаск… о тебе и о детях.
— Мама, а я беспокоюсь о тебе и о близнецах.
— Странно, что вера может стать причиной раздора. Не могу понять, почему люди не видят истинного пути, — вздохнула она.
— Твоего пути, мама? Или, может быть, твоего мужа?
— Правда в том, — сказала она, — что ты подвергаешь себя опасности. Я предпочла бы, чтобы ты приняла нашу веру, Дамаск. Твой отчим тоже хотел бы этого. Он всегда так тепло говорит о тебе.
Я усмехнулась:
— Что же, это и в самом деле весьма мило с его стороны, мама.
— О, он добрый человек. Человек с твердыми устоями.
«О, Боже, — подумала я, — разве ты не подозреваешь, что он погубил моего батюшку?»
— Он считает, что ты в обиде на него за то, что он занял место твоего отца.
— Никто не может занять его место! — с негодованием воскликнула я.
— Я имела в виду, дорогая, из-за того, что мы поженились. Некоторые дочери таковы и сыновья тоже. Но ты должна помнить, он сделал меня очень счастливой.
Мне захотелось закричать: «Он просил меня выйти за него замуж. Он погубил отца, пытался заключить со мной гнусную сделку. Он потребовал мою добродетель в обмен на безопасность моей семьи. И этого человека ты так почитаешь, мама!».
Но, конечно, я промолчала, лучше пусть матушка остается в блаженном неведении.
— И подумай, Дамаск, — продолжала она, — подумай о том, что для страны будет означать брак Марии с испанцем. Королева Джейн все еще узница в Тауэре. Многие хотели бы вернуть ее на трон, а те, кто считает, что у нее нет законных прав на престол, говорят о принцессе Елизавете.
— Но, мама, как может принцесса претендовать на корону при живой королеве?
— Государь доказал, что его брак с матерью Марии был незаконным.
— Он доказал это только себе, — сказала я. — К тому же, матушка, разве ты не считаешь, что заботы по хозяйству, сад и вышивание гораздо интереснее, чем эти государственные дела?
— Что же, — согласилась она, — пусть ими занимаются мужчины.
— Тогда разве не лучше и небезопаснее для женщин делать то, в чем они, несомненно, преуспевают? Она улыбнулась и кивнула.
— Все равно я беспокоюсь о тебе. Хорошо бы, Бруно купил уютный дом в сельской местности. Аббатство всегда подозрительно… особенно когда…
127 
