очень нудно 
36 
— Я так рада, что рядом с ней Бен, — сказала Морвенна. — Он единственный, кто может ее утешить! Бен спрашивает, как у тебя идут дела? Он сказал, что вы с ним давно не виделись, не скакали верхом. Он хочет напомнить тебе, что Фокси всегда в твоем распоряжении!
— Мне некогда, — коротко ответила я.
— Знаешь, я чувствую себя виноватой в том, что живу здесь. Мне следовало бы вернуться домой.
— Домой? Ах, ты имеешь в виду эту лачугу! Не глупи, Морвенна!
Патрику жить в таком месте? Ты должна оставаться в Голден-холле ради него.
— Именно это я себе и внушаю, но мне кажется, что я сама себя обманываю.
Анжелет, я просто не представляю, как ты это выдерживаешь? Мне хотелось бы, чтобы ты тоже жила вместе со мной. Я уверена, Лиззи была бы в восторге от этого.
— Что? В качестве нахлебницы?
— Вот от этого я и чувствую себя виноватой.
А кроме того, Джастин… Мне следовало бы быть возле него!
— Он рад тому, что ты живешь здесь, и он понимает, что это наилучший выход.
— Как бы мне хотелось, чтобы они нашли такое количество золота, которое удовлетворило бы их, чтобы мы могли вернуться домой.
— Домой! — безнадежно повторила я. Мне начинало казаться, что и дома я буду чувствовать себя такой же несчастной, как здесь. Я совершила глупость, поверив Джервису, позволила заманить себя в ловушку, и теперь у меня не было выхода.
* * *
Потом вдруг все стало для меня совершенно ясно. Новости, как обычно, поступили от миссис Боулз.
— Вы слыхали, небось, о находке?
— Какая находка?
— Золото на землях Морли! Ну, теперь-то они земли Бена и Лиззи.
Говорят, там такое, что этого никто никогда не видал во всей Австралии, хоть вдоль, хоть поперек!
— На землях Морли? — пробормотала я.
— Да, ручей там есть… недалеко от дома… Ручей на землях Морли. Я начала припоминать… как мы сидели и разговаривали с Беном… как я слушала его признания в любви, наблюдая за солнечными зайчиками, играющими на водной поверхности ручья.
— Я… да, знаю…
— Ну, вот там-то золото и есть! Мистер Бен нашел его! Говорят, прямо как в пятьдесят первом году, когда кто-то в Балларате намыл шестьсот унций за день. Там оно и есть, в ручье… прямо поверху… ясно, как Божий день, а никто его не видал, пока мистер Бен не пригляделся! Ну что, теперь у него и впрямь будет состояние!
Видать, теперь он недолго здесь проживет, теперь ему прямая дорога домой, вот оно как, в Англию!
Наконец, мне все стало ясно: именно поэтому Бен и женился на Лиззи! Он узнал, что в ручье есть золото, и тут же решил, что оно должно принадлежать ему любым путем. И какая разница была между ним и Джервисом? Оба они были рабами одного и того же золотого идола. Теперь я могла меньше винить себя, а вместо этого обрушить свой гнев на него. Да, я была глупа, но все-таки не совсем безнадежна. Предположим, тогда я поддалась бы его уговорам — только сейчас я поняла, как близка была к этому, — а потом вдруг поняла бы, что связала свою жизнь с таким же точно азартным игроком. Ну, конечно, он был игроком другого рода — безжалостным, удачливым, — но с теми же побудительными мотивами действий. В первую очередь этих мужчин интересовало золото, все остальное — во вторую очередь. Я услышала, как бормочу в ответ миссис Боулз какие-то слова о том, что это действительно большая удача.
* * *
Я не могла не поспешить к ручью. Там уже вовсю шла работа, начинали рыть шахту. Никакого идиллического пейзажа. Казалось, что время, когда я сидела здесь и слушала признания в любви, было в очень отдаленном прошлом.
Уходя оттуда, я натолкнулась на Бена.
— Анжела, — тихо сказал он. — Мы с тобой сто лет не виделись!
— Мы виделись на твоей свадьбе! Надеюсь, ты счастлив?
Ты же знаешь, что это невозможно! Я подняла брови, изображая удивление.
— До меня доходят противоположные сообщения! Бен уныло взглянул на меня, и это по непонятным причинам слегка подняло мое настроение. Я попыталась пройти мимо, но он протянул руку и задержал меня.
— Я бы хотел поговорить с тобой, Анжела.
— Разве у тебя есть, что сказать мне?
— Мне не хотелось, чтобы все получилось так…
— А я думала, тебе хотелось, и все шло так, как тебе хочется!
— Эта женитьба…
— Неужели тебя втянули в это насильно? — задала я вопрос, надеясь, что он прозвучит достаточно иронично.
Бен помолчал, а потом сказал:
36 
