очень нудно 
35 
— Животное — слишком ласковое определение для вас! — воскликнула Эдни. — У нас с Майлзом исключительно дружеские отношения. Я… — Она замолчала, едва не расплакавшись. Как горько и обидно! Она резко отвернулась и, пытаясь взять себя в руки, глубоко вздохнула.
Эдни услышала приглушенное ругательство, за которым последовало нечто похожее на стон.
— Не плачьте! — произнес Сэвилл. Но она уже не могла справиться с собой. Сэвилл, оказавшийся прямо за спиной, обнял ее за плечи и крепко держал, пока она не успокоилась. — Так расскажите мне о ваших отношениях со сводным братом, — попросил он, смягчившись.
— Эт-то в-вас не к-касается, — ответила она упрямо немного дрожащим голосом.
— Нет, касается.
— Каким образом?
— Меня терзает чувство, что я должен извиниться, но будь я проклят, если сделаю это, потому что видел собственными глазами, как вы обнимались, — сказал ей Сэвилл.
— Идите к черту! — выпалила она, и ее голос дрогнул от едва сдерживаемой улыбки. — Если бы все было нормально, я бы увиделась с Майлзом в прошлые выходные, потому что каждые две недели я езжу в Бристоль навестить маму и отчима.
— Я так и знал, что окажусь виноватым. — Теплые руки Сэвилла лежали на ее плечах, голос был ровным.
— Разумеется! — Почему она должна была его жалеть — он так ее расстроил! — Из-за вас… из-за нашей работы… я оказалась вместо Бристоля в Копенгагене. Поэтому, когда Майлзу — моему обожаемому сводному брату, понадобилась поддержка, он… — Эдни замолчала. Сознательно или нет, но Сэвилл поглаживал ее плечи, а она теряла способность соображать.
— Поддержка?.. — напомнил ей он.
— Когда Майлз рассказал моей маме и своему отцу о Летти…
— О Летти?
— Они только что обручились — Майлз и Летти. — Эдни замолчала, почувствовав, что Сэвилл повернул ее лицом к себе. В глазах его светилось понимание.
— Мне извиниться сейчас или потом? — спросил он.
Эдни улыбнулась. Она простила бы ему что угодно. Но, поработав с ним, девушка знала, что он любит ясность во всем, вплоть до мелочей. Значит, необходимо опровергнуть остальные его ложные домыслы.
— В понедельник Майлз и сообщил мне о помолвке.
— Специально для этого приехал?
— Он был в Лондоне по делам. И поскольку время ему позволяло, встретился со мной. И вполне естественно, — добавила она, — что радость нашей встречи усилилась от такого известия.
— Если он счастлив со своей невестой, зачем ему вы?
Вопрос был, мягко говоря, некорректный, но чувство к Сэвиллу заставило Эдни объясниться:
— Майлз хотел попросить меня… поскольку никто из нас еще не видел его невесты… приехать в Бристоль в субботу.
— Его отец против этого брака?
Она покачала головой.
— У него замечательный отец. И моя мама тоже замечательная, — поспешно добавила она. — Но иногда она бывает немного…
— Немного придирчива? — помог Сэвилл.
Вот черт. Любовь к нему вступала в противоречие с преданностью матери. Скорее, «строга», хотела она возразить. Однако установившееся между ними понимание было слишком хрупким, и Эдни совсем не хотелось нарушать его снова.
— Скажем, из моего отчима… получился бы идеальный святой, — выкрутилась она и почувствовала слабость в коленях, когда у Сэвилла дрогнули уголки губ. — Летти очень застенчива, — быстро продолжила она, — очевидно, поэтому…
— Поэтому ваш сводный брат считает, что они оба не смогут завтра обойтись без вашей поддержки, — закончил за нее Сэвилл.
Эдни кивнула.
— Я должна поехать, — тихо сказала она.
— Конечно, должны. И я действительно «животное», вы правильно назвали меня.
— Я погорячилась, — выдавила Эдни. Невероятно, что она сказала ему такое прямо в лицо.
— Во всем виноваты рыжие волосы, — засмеялся он, и ее ноги стали ватными. — Вы прелесть, — тихо пробормотал он и запечатлел легчайший поцелуй на ее губах. Эдни изумленно уставилась на него. Тут неожиданно зазвонил телефон. Руки Сэвилла медленно соскользнули с ее плеч.
— Пожалуй, нам надо поработать, — сказал он.
В этот вечер Эдни приехала домой позже, чем обычно — пришлось ликвидировать завал, — но настроение у нее было приподнятым.
Отца не было дома в этот вечер. Засунув пирог в духовку, Эдни поняла, что ее мысли заняты Сэвиллом, только тогда, когда почувствовала запах горелого. Отец, безусловно, съехидничал бы на этот счет. Она поужинала бобами с поджаренным хлебом.
35 
