Последние отзывы

  73  

Я вступила в разговор:

— Вы знаете это место, около старого лодочного сарая. Там почти никто не бывает. Эви и Долли Мэйфер совсем случайно обнаружили его.

— Он мог пролежать там очень долго, если бы не они, — сказала мать.

— Он бы вообще не выжил в такое время года. — Ну ладно, посмотрим, как пойдет дальше…

История о том, как мы спасли жизнь молодому человеку, очень заинтересовала Софи. Она пришла к нему, села у постели и заговорила на его родном языке. Я видела, что она глубоко сочувствует Альберику Кларемону.

На следующее утро Эви вместе с Долли заехали, чтобы справиться о юноше, которого они спасли.

Я провела их к нему в комнату. Он лежал в постели и уже не был похож на того молодого человека, которого они нашли на морском берегу.

— Вы — те самые молодые леди, которые нашли меня? — спросил он по-французски.

Его взгляд остановился на Эви, и она, чуть покраснев, ответила ему по-английски:

— Мы с сестрой катались верхом. Мы часто спускаемся к морю. Как хорошо, что мы поехали туда вчера.

Он не вполне понял ее слова, и я сказала:

— Месье Кларемон плохо знает английский язык, Эви. Не могла бы ты поговорить с ним по-французски?

Она снова зарделась и, запинаясь, ответила, что очень плохо владеет французским языком.

— Бабушка требовала от нашей гувернантки, чтобы та учила нас с Долли французскому. Но мы не очень-то преуспели в нем, правда, Долли?

— Ты делала успехи, — ответила Долли.

— Боюсь, что не очень.

— Попробуй, — сказала я.

Она достаточно владела языком, чтобы составлять простые, понятные фразы, а Альберик Кларемон с явным удовольствием помогал ей. Он пытался говорить по-английски, и они дружно смеялись, в то время как Долли сидела молча, не отрывая глаз от сестры.

Уходя, Эви спросила, можно ли ей прийти еще. Я ответила, что не только можно, но даже нужно. Матушка заметила по этому поводу:

— Возможно, Эви в восторге от него, потому что она спасла ему жизнь. Никто не внушает нам большую любовь, чем тот, кто чем-то очень важным нам обязан, а что может быть важнее жизни?

— С каждым днем ты все сильнее походишь на Дикона.

— Я полагаю, каждый мало-помалу становится похожим на того, с кем постоянно общается.

— Прошу тебя, мамочка, не надо уж очень походить на него.

Оставайся сама собой.

— Обещаю, — ответила она.

В течение нескольких дней Альберик совершенно поправился.

На семейном совете мы обсуждали, что можно сделать для него. Итак, мы помогли молодому человеку поправить здоровье; у него есть с собой французские деньги, но какой прок в них здесь, в Англии? Куда ему идти? Что ему делать? Может ли он найти работу где-нибудь? В это время французов недолюбливали в Англии.

И тут у Софи созрело решение. Ей нужны слуги. Она как раз набирала их. Что если она предложит Альберику место в своем доме? Кем бы он мог стать? Дворецким? Работать в саду? Не имеет значения, кем он был раньше. Она поговорит с ним и выяснит, что ему больше подходит.

— Во всяком случае, — сказала она, — он может перебраться в Эндерби и жить там, пока не решит, что ему дальше делать. Возможно, с окончанием этой проклятой революции жизнь во Франции изменится к лучшему. В таком случае те из французов, кто нашел себе здесь убежище, вероятно, захотят вернуться домой.

На том и порешили. И когда Альберику предложили до лучших времен пожить в Эндерби и поработать у тетушки Софи — ему, безусловно, найдется там дело по душе — он с готовностью согласился.

* * *

В конце февраля Софи переехала в Эндерби. Она была очень довольна Альбериком, устраивал он и Жанну. Он оказался неутомимым работником и так был благодарен Софи за предоставленный кров, что даже изъявлял готовность умереть за нее.

Дикон цинично заметил:

— Если бы благородному молодому джентльмену предоставилась возможность выполнить свое обещание, получился бы настоящий роман. Вообще же, оставив в стороне французскую трагедию, он выглядит приличным юношей. А так как Софи искала себе людей, то одного она уже нашла. Кроме того, он ее соотечественник и это может оказаться очень полезным.

В начале марта Джонатан уехал в Лондон. Я всегда испытывала облегчение в его отсутствие. По мере того как ребенок рос во мне, он полностью поглощал мое существо, и, мне кажется, все остальное тогда мало трогало меня.

Мы с матерью проводили много времени вместе. Поскольку мы обе нуждались в отдыхе, то часто лежали бок о бок на ее постели и она рассказывала о своей жизни: о том, как вышла замуж за моего отца, о его смерти, о том, как она поняла, что всегда любила только Дикона.

  73