27 
Кевин мимолетно улыбнулся, затем взглянул на маму. Хотя она и объяснила, что он встретится со своими единокровными братом и сестрой, мальчик сомневался, что будет счастлив с ними познакомиться, и подозревал, что мама тоже.
— Почему бы нам не спуститься и не поискать их?
Кики нежно погладила плечо Сюзанны, а, как заметила Меган, Лила подошла к сестре с другой стороны. Мег не винила Калхоунов в сплоченности против чужачки и, доказывая это, вздернула подбородок:
— Может, будет лучше, если мы…
Меган не удалось закончить фразу, потому что Алекс и Дженни, прогромыхав по коридору, ворвались в комнату, красные и запыхавшиеся.
— Он здесь? — потребовал Алекс. — Тетя Коко сказала, что он приехал, и мы хотим его видеть…
Прервался и заскользил, тормозя на недавно отполированном полу.
Два мальчика поедали глазами друг друга, любопытные и осторожные, как терьеры. Алексу не очень понравился тот факт, что новый брат выше ростом, но в любом случае приятно иметь кого-то, помимо сестры.
— Я Алекс, а это Дженни, — представил Алекс. — Ей всего пять.
— Пять с половиной, — поправила сестренка и подошла к Кевину. — И, если понадобится, могу тебя поколотить.
— Милая, не думаю, что возникнет такая необходимость.
Сюзанна говорила мягко, однако поднятые брови сказали многое.
— Все равно могу, — пробурчала Дженни, все еще оценивая Кевина. — Но мама говорит, что надо вести себя хорошо, потому что мы теперь одна семья.
— А ты знаком хоть с одним индейцем? — поинтересовался Алекс.
— Да.
Кевин уже не так отчаянно стискивал мамину руку.
— Со многими.
— Хочешь увидеть наш форт?
— Ага.
Кевин вопросительно взглянул на Меган:
— Можно?
— Ну…
— Мы с Лилой проводим их.
Кики еще раз сжала плечи Сюзанны.
— С ними все будет в порядке, — заверила Сюзанна, пока сестры подталкивали детей к выходу. — Слоан сам построил форт, так что сооружение вполне надежно.
Снова подхватила тряпку, комкая ее в ладонях.
— Кевин знает?
— Да.
Меган беспокойно крутила сумочку.
— Я не хотела, чтобы он встретился с вашими детьми, ничего не понимая.
Глубоко вздохнула и начала подготовленную речь:
— Миссис Дюмонт…
— Сюзанна. Догадываюсь, как это трудно для вас.
— Вряд ли все это легко или безразлично для любой из нас. Мы бы не приехали, если бы наше присутствие не было настолько важно для Слоана. Я очень люблю брата и сделаю все возможное, чтобы не испортить его свадьбу, но вы ведь понимаете, что ситуация просто невыносимая.
— Понимаю, как наша встреча болезненна для вас. Сожалею, — бессильно всплеснула руками Сюзанна. — И еще мне жаль, что раньше не узнала о вас и Кевине. Маловероятно, что смогла бы заставить Бакса проявить заботу, но все равно жалею, что не знала.
Сюзанна посмотрела на скомканную мятую тряпку и отложила ее в сторону.
— Меган, я прекрасно осознаю, что, пока вы в одиночестве рожали Кевина, мы с его отцом наслаждались медовым месяцем в Европе. Вы имеете полное право ненавидеть меня.
Меган смогла только молча покачать головой:
— А вы совсем не такая, как я ожидала. Я-то представляла вас холодной, отчужденной и злопамятной.
— Трудно обижаться на семнадцатилетнюю девочку, которую предали и бросили на произвол судьбы с ребенком на руках. Я была не намного старше, когда выходила за Бакса. И отлично знаю, каким очаровательным он может быть, каким убедительным. И каким жестоким.
— Я ведь мечтала, что мы счастливо проживем с ним всю жизнь, — вздохнула Меган. — Зато быстро повзрослела и поумнела.
Еще раз протяжно выдохнула, изучая Сюзанну:
— Я ненавидела вас, считая, что вы обладаете всем, чего я так жаждала. И только перестав любить Бакса, смогла преодолеть эту ненависть. Но очень боялась очной встречи.
— Так же как и я.
— Не могу поверить, что стою здесь и спокойно разговариваю с вами.
Чтобы успокоиться, Меган прошлась по залу.
— Столько раз за все эти годы представляла нашу беседу, как брошу обвинения вам в лицо и потребую уважать свои права.
Потом невесело усмехнулась:
— Даже сегодня репетировала целую речь. Очень убедительную, очень разумную… может, слегка жесткую. Не хотела верить, что вы ничего не знали о Кевине и тоже стали жертвой подлости Бакса. Потому что гораздо легче жить, ощущая себя единственной, кого предали. И тут вошли ваши дети.
27 
