очень нудно 
49 
— Хорошо. — Либби взяла с рабочего стола блокнот и что-то черкнула в нем.
— Что ты делаешь?
— Записываю. — Она прищурилась, жалея, что не надела очки. — Нам понадобится все подробно записать, конечно начиная с тебя и твоего корабля. Что же положить в капсулу времени? — задумалась она, постукивая по блокноту кончиком карандаша. — Наверное, газету и фотографии. Можно снова съездить в город. Там есть автоматы, где можно сняться. Нет, лучше я куплю поляроид. — Она еще быстрее застрочила в блокноте. — Тогда мы сможем сфотографироваться здесь, в хижине или рядом с ней. Еще понадобятся кое-какие личные вещи… — Она принялась перебирать висящую на шее золотую цепочку. — Может быть, простейшая домашняя утварь…
— Ты настоящий ученый. — Кэл взял Либби за руку и притянул к себе. — Это очень возбуждает.
— Не глупи.
Не слушая, он принялся целовать ее лицо и шею, и она тут же забыла о капсуле времени.
— Кэл… Я хотела… — Либби выронила блокнот; он с тихим шелестом упал на пол у их ног.
— Что ты хотела? — Быстрые и умные пальцы Кэла нашли «горячую точку» у нее на талии. — Сегодня ты получишь все, что хочешь.
— Тебя. — Она вздохнула. Халат соскользнул у нее с плеч. — Только тебя.
— Это очень просто. — Готовый повиноваться, он прижал ее к себе. В голове мелькали сотни эротических мыслей. Теперь, сидя на своей уютной кухоньке, Либби будет вспоминать о нем, только о нем! Он увидел розовую припухлость у нее на плече и груди.
— Что это? — Провел пальцем по розовой полосе и потер подбородок. — Я тебя поцарапал.
— Что? — Либби уже парила, и опускаться на землю ей совсем не хотелось.
— Я несколько дней не брился, а у тебя такая нежная кожа…
— Я ничего не чувствовала. — Либби потянулась к нему, но он лишь поцеловал ее волосы.
— Остается только одно дело.
— Знаю. — Она провела руками по его мускулистой спине.
Он засмеялся.
— Вернее, не одно, а два дела. — Он поднял ее на руки; она показалась ему легкой, как перышко.
— Ты не обязан меня носить. — Либби ткнулась носом ему в шею. — До постели я способна добраться и сама.
— Знаю, но заниматься любовью можно не только в постели. Пошли в ванную!
— В ванную?
— Заодно научишь меня, как обращаться с тем орудием пытки, — сказал Кэл, подходя к лестнице. — И проследишь, чтобы я не перерезал себе горло.
Орудие пытки? Пока Кэл нес ее наверх, Либби пыталась сообразить, о чем он говорит.
— Разве ты не умеешь пользоваться бритвой?
— Там, откуда я прибыл, привыкли к цивилизации. Пытки у нас вне закона.
— Неужели? — Дождавшись, пока он поставит ее на ноги, Либби спросила: — Значит, женщины у вас не ходят на высоких каблуках и не носят утягивающих колготок? Ладно, не важно, — быстро сказала она, заметив, какое недоуменное выражение появилось у него на лице. — Поздновато сейчас для познавательных лекций. — Открыв шкафчик, она достала бритву и пену для бритья. — Вот, пожалуйста!
— Ясно. — Кэл смотрел на предметы, которые она ему протягивала, с нескрываемым ужасом. Но чего мужчина не сделает для женщины! — Теперь объясни, как этим пользоваться.
— Учти, у меня сведения чисто теоретические. Сначала надо нанести пену, а потом провести лезвием по бороде.
— Значит, это пена для бритья. — Кэл выдавил немного мыла в ладонь. — А не зубная паста!
— Нет, я… — Либби невольно прыснула. — Ах, Хорнблауэр, бедняжка!
Кэл вертел странные предметы в руке. Насколько он понимал, другого выхода у него не было. Он глубоко вздохнул и приступил к бритью. Либби согнулась пополам от смеха.
Глава 8
Ее разбудило солнце. Она просыпалась медленно, неохотно, что-то бормоча. Пошевелилась, точнее, попыталась пошевелиться, но ей мешала рука, обвивающая ее талию, и нога, властно лежащая на ее ногах. Улыбнувшись, Либби прильнула к Кэлу и едва не заурчала от удовольствия.
Она не знала, который час, и, наверное, впервые в жизни ей было все равно. Все равно, что сейчас — утро или вечер. Хорошо лежать вот так, свернувшись калачиком. В таком положении она способна провести целый день — лишь бы он был рядом.
Она провела рукой по его боку. Какой он сильный, подумала она. Очень сильный и принадлежит ей — во всяком случае, пока. Даже с закрытыми глазами она отчетливо представляла себе его тело. Раньше она никогда по-настоящему не понимала, что такое близость. Даже к родителям она не испытывала этого чувства, несмотря на то что они любили ее, понимали и, в общем, были самыми родными для нее людьми. Либби всегда думала о себе и о родителях как об одном целом. Они были спаяны воедино с начала и до конца. И Санни… Либби улыбнулась, вспомнив о сестре. Санни моложе почти на два года, она всегда отличалась независимым нравом, любит поспорить и подерзить. Либби никогда не пыталась давить на нее.
49 
