26 
Я уселась на кровать и невзначай увидела себя в зеркале напротив. Я выглядела бледной и даже слегка осунувшейся - как женщина, которой требуется большая чашка горячего шоколада и десять часов сна.
Что ж? Я всегда вожу с собой шоколадный порошок, и в комнате есть небольшой кофейник. Убедившись, что Толливер не хочет пить, я прислонилась к подушкам в изголовье кровати с дымящейся чашкой в руке и посмотрела на брата. Толливер осел на своем стуле, вытянув длинные ноги.
- Какой следующий пункт наших планов, - спросила я.
- Мемфис. Через неделю. Оккультные науки в одном из университетов.
- Лекция? - попыталась я скрыть свое разочарование.
Я терпеть не могла возвращаться в Мемфис, где прошла единственная легкая часть моей жизни.
- Надо совершить обход маленького кладбища. Думаю, жителям известны причины смерти большинства покойников. Это тест. По телефону было слышно, как профессору не терпится продемонстрировать тебя. Он злорадствовал и говорил дьявольски снисходительным тоном. Так что, удивишь его или нет?
- Засранец, - пренебрежительно сказала я. - Они нам хоть заплатят?
- Номинальную сумму. Но надо согласиться, потому что это лучшая реклама. Университет частный, стало быть, у родителей водятся деньжата. К тому же через день у нас назначение в Миллингтон, а это рядом.
Толливер хорошо заправлял делами.
- Спасибо, братец.
Я действительно была благодарна ему всем сердцем.
Он отмахнулся.
- Эй, а чем еще я мог бы заниматься? Собирать в кучку тележки в магазине «Уол-Март»? [8] Управлять автопогрузчиком на каком-нибудь складе?
«Ты мог бы жить сейчас размеренной счастливой жизнью на ранчо с тремя спальнями, с женой и парой детишек», - чуть было не сказала я. Но потом стиснула зубы, чтобы у меня ненароком не вырвались эти слова.
Кое- что я боюсь произносить вслух.
Глава пятая
У нас не было никаких дел на следующий день, который выдался солнечным и прохладным.
Встав с постели, я тут же отправилась на пробежку и на обратном пути увидела Толливера: он бежал трусцой в противоположном направлении. Когда я приняла душ, а он вернулся и тоже вымылся, мы позавтракали в другой столовой.
К полудню я так заскучала, что заставила Толливера отвезти меня на старое кладбище, которое заметила в то утро, когда искала Тини. Могилам здесь было по сто пятьдесят лет, и они были ухожены - по крайней мере, в американском понимании этого слова. Присутствие такого множества старых покойников будило во мне постоянную, негромкую, почти убаюкивающую вибрацию. Как будто вдалеке стучали древние барабаны.
Хотя, как я уже сказала, территория была ухожена, в самой старой части кладбища я заметила несколько перевернутых могильных плит с сохранившимися на них надписями. В этих могилах лежали люди из вымерших родов. За ними некому было ухаживать. Я занималась тем, что переходила от могилы к могиле и вытягивала из останков ту информацию, какую могла получить. Лица, являвшиеся мне, часто казались неясными, затуманенными, словно сами мертвые забыли, какими были когда-то. Но порой я ясно видела черты лица и слышала имя покойного.
- Смерть во время родов, - сказала я Толливеру.
Брат сидел, наполовину высунувшись из машины, и разгадывал кроссворд.
- Еще одна, - сказал он, на мгновение оторвав взгляд от газеты.
Я уже нашла здесь третью усопшую роженицу.
- Жутковато, - заметила я, ступив на следующую могилу.
Поскольку сейчас я просто практиковалась, то туфли не сняла. День был прохладный, и я боялась простудиться.
- Знаешь, Толливер, мужчины не часто умирают от сердечного приступа.
- В самом деле?
- Недавно я слышала, как об этом сказали по телевизору. А этот человек погиб под деревом, которое срубил.
Толливер даже не поднял глаз. Он только что- то промычал в ответ, и я поняла, что он не слушает. Я двинулась дальше.
- Сердечный приступ, - бормотала я. - Заражение крови после пореза ножом. Скарлатина. Оспа. Грипп. Пневмония.
Сейчас этих людей можно было бы вылечить или, по крайней мере, облегчить их страдания. Я не понимаю людей, которым хотелось бы жить в старые времена. Ведь тогда не было антибиотиков.
Следующая могила была одной из самых древних. Надгробный камень был расколот пополам, но кто-то попытался его соединить. Я не смогла прочитать имя.
- А тут - пулевое ранение! - крикнула я Толливеру.
- Это лейтенант Плезент Эрли, - сказал Холлис Бокслейтнер. Помощник шерифа стоял в ярде от меня. - Его застрелили в Гражданскую войну.
26 
