очень нудно 
27 
Если бы здесь была открытая могила, я бы наверняка в нее свалилась. Толливер резко вскинул голову и отложил газету.
- Как вы здесь очутились? - не слишком дружелюбно спросил он.
- Пропалывал цветы на могиле прабабки. Вон там, - мотнул Холлис головой в сторону северной части кладбища.
И в самом деле: там стояло ведро с сорняками, а к могильному камню была приставлена тяпка.
- Сейчас идет расследование убийства, а вы находите время шастать по кладбищам? - резко спросил Толливер.
- На кладбище я расслабляюсь. - Широкое лицо Холлиса осталось спокойным. - А начальство в городе.
Порыв ветра погнал по могилам сухие листья, потом они с шорохом выкатились на гравиевую дорожку. Мне нравился этот звук.
- Выходит, для вас это… своего рода отдых? - поинтересовался Холлис, указывая на могилы.
- Да. Оттачиваю свое мастерство.
Люди думают, что я стыжусь своего занятия. Напрасно.
- Вы бывали на древних кладбищах? Таких, какие есть в Англии?
Я опустила голову.
- Не часто. Есть, конечно, курганы индейцев и еще более древних людей. Они очень интересны. Мы побывали на очень старом американском кладбище в Массачусетсе.
- И как они вам? Временной отрезок имеет значение?
Вопрос мне понравился. Мало кому хочется подробно разузнать о моих занятиях.
- Да, имеет. Я получаю менее четкие картинки, не такие точные сведения. Иногда мне хочется побывать в Вестминстерском аббатстве. И в Стоунхендже.
Там наверняка множество древних умерших.
- Как вы думаете, вы смогли бы получить дополнительную информацию, если бы вернулись в дом Хелен Хопкинс?
Полицейский резко вернул меня к действительности, положив конец нашей отвлеченной беседе.
- Нет, - ответила я. - Для этого мне нужно быть рядом с телом.
Мне этого вовсе не хотелось. Очень неприятно видеть смерть человека, которого ты знал.
- Полиция начала расследование, - сообщил Холлис, подняв ведро с сорняками. - А я во время своего дежурства только отвечаю на звонки. По горячей линии.
Лишь спустя секунду я поняла, что его отстранили от расследования.
- Должно быть, обидно, - посочувствовала я.
За свою жизнь я повидала много копов и знала, что лучшие из них любят быть в гуще событий.
Он пожал плечами.
- В некотором роде - да. Но я просто штатный коп, что правда, то правда.
- Она была вашей тещей.
- Да, - вздохнул он. - Они вас ждут.
Поскольку я стояла на могиле, на секунду мне подумалось, что он имеет в виду мертвецов - они и вправду меня ждали. Но потом я сообразила, что Холлис подразумевает более земные дела. Адвокат Пол Эдвардс и человек в форме, которого я раньше никогда не видела, стояли возле машины и разговаривали с Толливером. Я обрадовалась, что не сняла туфли. Сделав глубокий вдох, я пошла к машине.
- Удачи, - сказал Холлис, и я кивнула.
Я знала, что он наблюдает за мной и увидит мой кивок.
В полиции меня ожидало унылое времяпрепровождение. Полицейские смотрели на меня, как на кровожадную пиявку. Пока мы ехали в город, я ожидала, что так и будет, и все равно это меня измотало.
Мужчины медленно сменяли один другого. Худые лица, мясистые лица, белые, чернокожие, умные, тупые… Все эти люди были обо мне одинакового мнения и не пытались его скрывать. Толливера они считали помощником кровожадной пиявки.
Мне не нравится, когда со мной обращаются как с мошенницей. Толливеру - я уверена - это нравится еще меньше. Я ухожу в себя и не даю людям задеть меня за живое. Толливер старается придерживаться той же тактики, но у него это хуже получается. Он выходит из себя, когда люди пытаются задеть нашу честь.
- Мы заглянули в ваше досье, - сказал худой мужчина с лицом, похожим на морду овчарки, и с холодными узкими глазами.
Комната для допросов была маленькой, со стенами, выкрашенными бежевой краской. Толливера допрашивали в соседней комнате.
Я сделала вдох, выдох и уставилась в стену за ухом полицейского.
- Вас и вашего «брата» допрашивали много раз, - сказал он.
На табличке, пришпиленной к груди, я прочла его имя - Грин. Он сделал паузу: хотел убедиться, что я правильно расслышала интонацию и поняла, что он сомневается в моем родстве с Толливером. Поскольку отвечать мне было нечего, я промолчала.
- В тюрьме вы ни разу не сидели, - продолжал он.
Этот факт был неоспорим, потому я снова не сказала ни слова.
- А следовало бы.
На его частное мнение ответа тем более не требуется. Мои родители как-никак были юристами.
27 
