очень нудно 
115 
— Клянусь, — бросила она, не представляя, клянется ли она в том, что позволит себя застрелить, или в том, что согласна выйти замуж. Судя по насмешливому блеску в глазах Себастьяна, едва ли была разница между этими двумя перспективами. Выбирать ей было не из чего.
Себастьян ровным, низким голосом повторил за священником клятву без запинки.
Наконец, отец Джейми позволил им встать.
— Кольца есть?
Джейми услужливо открыл мешок, позванивая украденными драгоценностями. Пруденс свирепо взглянула на рыжего хитреца, и он поспешил захлопнуть его, застенчиво пожав плечами.
Священник вертел в руках молитвенник.
— Теперь можешь поцеловать свою невесту, если хочешь.
Пруденс подставила Себастьяну холодную щеку. Он взял свою жену пальцами за подбородок и повернул к себе лицом. Его язык, раздвигая судорожно сжатые губы проник в ее рот, нежно лаская его глубины. Пруденс задрожала. Себастьян отстранился от нее и пристально взглянул из-под угольно-черных ресниц в ее широко распахнутые, испуганные глаза. И этот взгляд не оставил ей сомнений в том, что она будет дурой, если поверит в то, что он позволит их браку остаться чисто протокольным.
Пруденс сунула в рот пресную лепешку и вонзила в нее зубы, как маленький затравленный зверек, каким чувствовала себя сегодня.
Она съежилась у стены, кутаясь в свой помятый редингот, и наблюдала за окружающими ее людьми сквозь сетку спутанных волос. Происходящее вокруг нее казалось нереальным.
Треснувший циферблат часов на каминной полке сообщил ей, что было уже далеко за полночь. Но жители деревни продолжали веселиться, вваливаясь в тесный домишко с бочонками эля на плечах и сонными детьми, цепляющимися за руки. Они все пришли поздравить жениха, знаменитого Керкпатрика, который похитил свою невесту и заставил выйти замуж за него под дулом пистолета. Кажется, это не было необычным явлением в этих краях, и жители деревушки прославляли хитрость и дерзость жениха.
Тайни произнес тост и поднял кружку, плеснув элем на волосы Себастьяна. Жених шутливо заворчал, стряхивая янтарные капли. Старый седой горец, растянувшийся на выгоревшей кушетке, усмехнулся и подмигнул Себастьяну. Его ответная улыбка напомнила Пруденс о том, каким поразительно красивым мужчиной был ее муж.
Она поджала ноги, отпрянув от овцы, которая, стуча копытцами по полу, вбежала в комнату. Животное прилегло перед камином. Колечки пара поднимались от влажной шерсти.
Мать Джейми сновала из комнаты на кухню и обратно, внося дымящиеся миски с телячьими потрохами и приправой. Она ловко увертывалась от тяжелых кружек, которые швырял шумный, пьяный Тайни. Пруденс заметила, что женщина болезненно морщилась всякий раз, когда Джейми называл ее «Ма».
Пруденс наблюдала, как она украдкой убирала от жадных глаз воров свои маленькие сокровища.
Оловянный наперсток нырнул в булькающее содержимое одной из мисок. Фарфоровая корова исчезла под диваном. Серебряная вилка скрылась под потертым креслом. Джейми дождался, когда мать выйдет в кухню, извлек ее оттуда, попробовал на зуб и сунул к себе в рукав. Поймав неодобрительный взгляд Пруденс, он лукаво подмигнул ей.
Насколько Пруденс могла судить, положение жены немногим отличалось от положения бедной родственницы. Никто не подошел поздравить ее. Себастьян не обращал на нее никакого внимания. Она была так же незаметна, как и прежде. По крайней мере, в «Липовой аллее» она могла сослаться на головную боль и скрыться в своей комнате.
Пруденс скрыла зевок тыльной стороной ладони. Овца укоризненно смотрела на нее влажными глазами, словно напоминая, что в день свадьбы молодой жене следовало бы испытывать больше радости. Пруденс с любопытством рассматривала лежащее рядом с ней животное, удивляясь, каким мягким и блестящим было его густое руно.
Она нерешительно почесала ей мордочку. Овца доверчиво уткнулась носом девушке в ладонь. Ободренная этим приглашением Пруденс откинулась на спину и положила голову на ее теплый бок, глубоко вдыхая запах влажной шерсти.
Себастьян пошевелил ногой. Боль в натруженной за день лодыжке немного успокоилась. Он перекатился на спину и едва не соскользнул на пол с выцветшей парчовой кушетки.
Лениво потянувшись всем телом, Себастьян застонал и сжал руками гудящую голову. Обрывочные воспоминания о шумном гулянии на его свадьбе с трудом прорывались сквозь затуманенное алкоголем сознание. Перед его взором кружился водоворот давно знакомых лиц. Он вспомнил Джейми, сморкающегося в подол рубашки своего папани; метающего кружки, разбушевавшегося Тайни; подвыпивших горцев, горланящих шотландские песни… Все остальное скрылось в пелене глубокого сна.
115 
