очень нудно 
72 
Я опустил трубу. Мы подплывали к поселку с востока, и колесо высилось точно на фоне закатного солнца – силуэт казался аппликацией из черной бумаги, наклеенной на большой бледно-розовый круг.
Ниже в вечерней тени прятались свайные домики. Между ними изгибались ряды торчащих из дна палок, к которым крепились сети. Там был настоящий лабиринт, по такому можно пройти, только если знаешь фарватер. А если не знаешь, надо швартоваться на этой стороне поселка и идти по нему пешком.
Подбежал Чак. Сунув мне пистолет, выхватил из рук трубу и поспешил назад, на корму.
– Что ты увидел? – спросила Юна, но карлик не ответил, и девушка пошла за ним.
Я оглядел пистолет, достал один патрон... Черт знает, будет стрелять или нет. Вроде все просохло, но порох может не вспыхнуть.
Течение медленно несло нас к поселку рыбарей, озаренному светом электрических и масляных ламп, свечами и факелами. Дул сильный ровный ветер, с тихим гудением вращались ветряки, слышались голоса, детский смех и плач. Прямо по курсу, наискось от скопища домиков, в нашу сторону отходил длинный причал. Слева от него перед приземистой фанерной развалюхой на краю настила сидела женщина и стирала белье, которое доставала из большой корзины, стоящей рядом. У открытой двери устроившийся в кресле-качалке мужчина точил длинный кривой клинок, похожий на лезвие косы. У ног его ползали двое детей.
Чак с Юной подошли ко мне.
– Что? – спросил я, не оборачиваясь.
– За нами плывет большой плот, – сказала Юна.
– Далеко?
– Да, – ответил карлик. Присев у ограждения, он положил трубу и уставился на поселок впереди. – Не видно толком, кто на нем. Хотя и так ясно, что медведковские. Много их там, веслами гребут. И вроде синее чтото маячит... То есть френч старшины из Южного братства.
– Пусть плывут, все равно мы уже почти в поселке, – сказал я.
Рыбари занимались своими делами внутри домов, ходили по мосткам, кто-то чинил сеть, несколько человек конопатили лодку посреди квадратной пристани.
Юна спросила:
– А если они набросятся, как только причалим?
– Вроде местные на нас не очень пялятся, – проворчал Чак. – Либо пока никто не услышал, что за нас награда назначена, либо не сообразили еще, что это мы и есть. А то б сбежались уже, гам бы подняли... Значит, причаливаем тихо, идем через поселок на ту сторону. Вернее – наискось так идем, чтоб к берегу выйти. А потом как и хотели: вдоль берега Соколиной чуток дальше отходим и там тихо ждем, пока катер подвалит. Он вот-вот здесь должен быть.
– А медведковские? – уточнил я.
– Они не прямо сейчас к поселку подгребут. Время есть.
– Но когда подгребут – увидят баркас и поймут, что мы где-то тут. Оставят плот, перейдут поселок, разделятся и станут прочесывать берег.
– Я надеюсь, катер монахов доплывет сюда раньше, – сказала Юна. – Если он вышел сразу после того, как я связалась с Храмом, то уже должен быть совсем рядом.
– Ну хорошо, но как нам пристать? Ни весла нет, ни...
– Эй! – донеслось со стороны поселка.
Нас несло к самой середине косо выступающего в воду причала. Перед ним торчали концы палок, воткнутых в дно, между палками тянулась веревка, украшенная клочками пестрой ткани, трепыхавшимися на ветру. От нее в воду уходили веревки потоньше.
На конце причала сидел, свесив ноги, костлявый парень в закатанных до колен штанах и косынке на голове. В одной руке он держал кривой тесак из лезвия косы, в другой шест с крюком на конце. Наверное, им рыбарь мог приподнимать участки сети между палками, чтобы проверить, есть ли улов.
– Куда претесь? – спросил парень хрипло.
– Знаменитое рыбарское гостеприимство, – пробормотал Чак. – И знаменитые рыбарские кривые ножи для потрошения вьюнов... Которыми также очень сподручно потрошить человеческое брюхо.
– У нас заглох двигатель, – громко сказал я. – Помоги причалить.
– Помо-очь... – протянул он. – С чего мне помогать?
– Иначе баркас сломает палки и порвет твою сеть, – пояснил я.
Рыбарь кивнул:
– Точно, отдадите мне свою скорлупу за это. И свою шлюху.
– Шлюху? – холодно повторила Юна Гало и огляделась. – Я не вижу тут ни твоей матери, ни сестры. Кого ты имеешь в виду?
Рыбарь сплюнул в воду. Перехватив поудобнее тесак, положил шест и подобрал ноги, готовый вскочить. Мы были уже совсем близко – еще немного, и широкий нос посудины начнет сминать сети. Я быстро огляделся. Людей вокруг много, но рядом никого, ближе всех женщина с бельем, слишком занятая стиркой, чтобы обращать на нас внимание, и мужчина в кресле-качалке... но он вроде заснул. Еще дети ползают, но они совсем маленькие.
72 
