24 
Она хорошо двигалась, встречая его толчки и подстраиваясь под его ритм. В какой-то момент ему даже показалось, что не все ее стоны и крики были подделкой. Он чувствовал, как она напрягается, как дрожит, и самодовольно улыбался: ведь ему удалось довести шлюху до настоящего оргазма!
Он закрыл глаза и изверг сперму.
Лола вздохнула и прилегла на подушки. Все получилось хорошо – гораздо лучше, чем она рассчитывала. Только бы не забеременеть!
– Я хорошая девочка. Папочка?
– Даже очень! Только это еще не все. Ляг на спину.
Пока она выполняла приказание, он подошел к камере и включил съемку.
– Мы потом посмотрим фильм. Папочка?
Он покачал головой. Лола вспомнила о своей роли и надула губы.
– Давай посмотрим! Я так люблю видео…
И ты снова меня поучишь, как быть хорошей девочкой. – Она улыбнулась, предвкушая премиальные. – Хочешь, я тебя поглажу? Мне так хочется!
Он с улыбкой вынул из внутреннего кармана пальто кремневый пистолет, для которого сам изобрел глушитель, и увидел в ее глазах всего лишь любопытство.
– Что это? Хочешь, чтобы я поиграла с новой игрушкой?
Первый выстрел он сделал в голову. Она упала на кровать, и он с удовольствием отметил, что хлопок был еле слышен. Он спокойно произвел второй выстрел – между ее молодых тугих грудей, и третий – в нежную безволосую промежность.
Выключив камеру, он аккуратно уложил Лолу среди окровавленных подушек и выпачканных кровью, но по-прежнему улыбающихся зверят.
Она смотрела на него удивленным взглядом широко раскрытых, остановившихся глаз.
– Девушке не годится так жить, – ласково сказал он ей и вернулся к камере, чтобы зафиксировать финальную сцену.
Глава 5
Еве очень хотелось шоколадку. Большую часть дня она давала показания в суде, а когда собралась пообедать, раздался звонок частного осведомителя. Встреча с ним стоила ей пятидесяти долларов, а привела только к появлению сомнительной ниточки в деле о контрабанде, над которым она безуспешно билась вот уже два месяца.
Теперь ей срочно требовалось что-нибудь сладкое, чтобы набраться сил, дотащиться до дому и приготовиться к семичасовой встрече с Рорком.
К ее услугам было по пути сколько угодно киосков, обслуживающих водителей прямо в машинах, но она предпочла маленькую старомодную закусочную на углу Семьдесят восьмой улицы.
Ева сама не понимала, почему любила бывать здесь.
Владельцем закусочной был грубиян Франсуа с бегающими глазками, оказавшийся в Америке лет сорок назад. Америку и американцев Франсуа ненавидел, но тем не менее не вернулся на родину, а предпочитал изрекать всякие гадости и ныть за прилавком своего заведения, считая его удобным местом для обличения политического абсурда.
Ева из вредности звала его Фрэнком и заглядывала к нему каждую неделю, чтобы узнать, какую новую пакость он изобрел, чтобы отказать ей в кредите.
Мечтая о шоколадке, она шагнула в раздвинувшиеся при ее появлении стеклянные двери.
Стоило им начать беззвучно закрываться у нее за спиной, как инстинкт заставил ее насторожиться.
У прилавка спиной к ней стоял верзила-посетитель в куртке с капюшоном. «Шесть футов пять дюймов, не меньше двухсот пятидесяти фунтов», – прикинула она. Ей даже не потребовалось взглянуть в испуганную физиономию Франсуа, чтобы почуять неладное, запах беды был так же силен и тошнотворен, как аромат рагу с овощами – сегодняшнего дежурного блюда.
К тому моменту, как двери окончательно сомкнулись, она успела отказаться от мысли воспользоваться оружием.
– Иди-ка сюда, стерва! Живее!
Мужчина обернулся. Бледность не могла скрыть желтого оттенка его кожи – свидетельства смешения кровей, выражение глаз было совершенно отчаянное. Прикидывая, чем все это пахнет, Ева изучала маленький круглый предмет у него в руке.
Самодельное взрывное устройство и так не сулило ничего хорошего, а тут еще рука грабителя тряслась от волнения. Любители самодельной взрывчатки – известные психи. Этот идиот вполне был способен укокошить десяток людей, выронив свое изделие!
Ева бросила на Франсуа предостерегающий взгляд, давая понять, что, назвав ее лейтенантом, он мгновенно обречет всех присутствующих на гибель. Показывая грабителю пустые ладони, она шагнула к прилавку.
– Я не хочу неприятностей, – пролепетала она, заставляя свой голос дрожать так же сильно, как рука с бомбой. – Пощадите! Дома меня ждут дети.
24 
