25 
– Да заткнись ты! Лечь на пол! На пол!
Ева опустилась на колени рядом с каким-то человеком, который лежал лицом вниз, прижимая ладони к затылку. На счастье, посетителей было немного; Ева видела только чьи-то ноги, высовывающиеся из-за столика.
– Все сюда! – приказал грабитель Франсуа, размахивая своим опасным изделием. – Все давай: деньги, чеки. Живее!
– День неудачный… – заныл Франсуа. – Сами понимаете, разве это бизнес? Вы, американцы…
– Хочешь попробовать? – грабитель сунул взрывчатку Франсуа под нос.
– Нет, нет!
Франсуа в панике набрал код. Касса открылась. Грабитель посмотрел сначала на деньги, потом на потолок и, кажется, только тут заметил камеру, усердно снимавшую всю сцену.
Ева угадала его мысли. Камера запечатлела облик грабителя, и теперь все деньги Нью-Йорка не смогут его стереть. Единственной надеждой была взрывчатка, которую он швырнет, прежде чем выбежать на улицу и пропасть в толпе.
Она набрала в легкие побольше воздуха, как ныряльщица перед погружением, и вскочила.
Грабитель поднял руку с бомбой; раздались крики, проклятия, мольбы. Ева бросилась вперед…
От ее удара он выронил бомбу, она поймала ее в прыжке. В следующее мгновение грабитель нанес ответный удар.
Еве повезло: он попал ей по лицу не кулаком, а тыльной стороной ладони. Она врезалась в стойку с соевыми чипсами. Из глаз посыпались искры, но бомба осталась у нее в кулаке.
«Не та рука! Черт возьми, не та рука!» – успела подумать Ева, опрокидывая стойку. Она попыталась достать оружие левой рукой, но на нее уже обрушились все двести пятьдесят фунтов злобы и отчаяния.
– Сигнализация, кретин! – крикнула она Франсуа, стоявшему как столб и бессмысленно лязгавшему зубами. – Чего размечтался?!
Ева ахнула, получив удар в бок, от которого перехватило дыхание: на сей раз он додумался сжать ладонь в кулак. Грабитель уже не владел собой. Он рыдал, выкручивая ей руку в попытке отнять взрывчатку.
– Мне нужны деньги! Деньги! Я тебя убью!
Я всех вас поубиваю!
И тогда она заехала ему коленом между ног.
Старый как мир способ самозащиты подарил ей несколько секунд передышки, но не обезвредил противника. Он нанес ей следующий удар, и Ева врезалась головой в прилавок, едва не лишившись чувств. Ее отрезвил хлынувший сверху камнепад – желанные шоколадки.
– Сукин сын! Ах ты, сукин сын! – услышала она собственный хрип.
Потом раздались три смачных удара подряд:
Ева не пожалела его физиономии. У него пошла носом кровь, и он схватил ее за руку.
Она знала, что руке грозит перелом, ждала нечеловеческой боли и хруста кости. Но в то самое мгновение, когда она уже собралась завопить от боли, когда зрение затуманилось, грабитель вдруг отпустил ее и рухнул.
По-прежнему сжимая в руке бомбу, Ева встала на четвереньки, ловя ртом воздух и борясь с тошнотой. Ее взгляд упал на черные начищенные башмаки. Полицейский подоспел вовремя!
– Заберите его, – она закашлялась. – Попытка вооруженного ограбления, ношение взрывчатки, нападение…
Ева с удовольствием присовокупила бы к этому перечню «нападение на полицейского при исполнении им служебных обязанностей» и «сопротивление задержанию», но так было бы нечестно: ведь она не назвала себя.
– Вы не пострадали, мэм? Вызвать «Скорую»?
Ей была нужна не «Скорая», а проклятая шоколадка!
– Я лейтенант полиции, – сообщила она, вставая и доставая значок.
Грабитель уже был в наручниках и без сознания: второй полицейский на всякий случай врезал ему дубинкой.
Увидев, что за игрушку она сжимает в кулаке, оба полицейских побелели.
– Ящик сюда! Надо обезвредить эту штуковину.
– Есть!
Первый полицейский исчез. Через полторы минуты он вернулся с сейфом, в каких перевозят и разряжают взрывные механизмы. Все напряженно молчали и старались не дышать.
– Заберите его, – повторила Ева – только избавившись от бомбы, она почувствовала, как напряжена. – Я подам рапорт. Сто двадцать третий участок?
– Он самый, лейтенант.
– Хорошо сработали, – уронив пострадавшую руку, она потянулась здоровой к прилавку и выбрала шоколадку «Гелекси», не сброшенную на пол во время битвы. – Я еду домой.
– А заплатить? – крикнул ей вслед Франсуа.
– Обойдешься, Фрэнк, – ответила она, не оборачиваясь.
Из-за заварушки в закусочной Ева выбилась из расписания и попала к особняку Рорка только в десять минут восьмого. Боль в руке и плече она уняла с помощью домашней аптечки, решив, что, если за два дня ей не станет лучше, придется наведаться к врачу, как она ни ненавидела всех врачей до одного.
25 
