очень нудно 
38 
Снорк оглянулся, почти припав брюхом к земле, на четвереньках засеменил прочь. Его шатало, на асфальте сзади оставались пятна крови. Тушкан бежал, щелкая длинными пальцами, как клешнями. Синхроны стояли неподвижно, подняв оружие. Тушкан повернул башку, разинул пасть — и Катя увидела, что у него нет глаз.
— Слепой! — ахнул Нешик. — Тушкан-телепат, как слепая собака…
Мутант приостановился, отвлекшись на братьев, потом голова дернулась в сторону снорка.
А тот, собрав остаток сил, запрыгнул на киоск. На асфальте осталось темное пятно — кровь. Тушкан присел, подогнув костлявые лапы, оттолкнулся и тоже прыгнул. Растянувшийся на крыше снорк заверещал, перекатился на спину, попытался лягнуть преследователя. Тушкан упал ему на грудь. Из пасти выстрелил длинный язык — и тут крыша под ними провалилась.
Киоск был совсем старый, рассохшийся. Пару секунд из него доносились визг и звуки ударов, а потом он рассыпался — распался, как карточный домик. Два тела выкатились из обломков. Катя еще успела разглядеть, что снорк сумел взобраться на тушкана, обхватив его руками и ногами, а тот вновь выстрелил языком в грудь противника — и потом мутанты ударились о «крючья» аномалии.
— Бегом! — крикнул Мировой.
Однако впереди шел Хохолок, которому не очень-то хотелось бежать. Он с детским любопытством наблюдал за дракой мутантов, а когда они свалились в киоск, и вовсе остановился.
— Хохолок, беги! — крикнула Катя.
Она отскочила от стены и бросилась вперед мимо остальных, на ходу ударила здоровяка прикладом в бок. Наемники побежали за ней — и в это мгновение аномалия ощутила их.
От симбионта покатилась дрожь, внутри него что-то вспыхнуло. «Крючья» дрогнули и стали расходиться, а потом аномалия выстрелила, словно гранатомет.
Только вместо гранаты из нее вылетела трещина.
На ходу расширяясь, она проломила асфальт и длинными зигзагами рванулась к людям. По трещине потекло что-то невидимое, но очень горячее — будто прозрачная лава.
— Это разлом!
— Быстро отсюда!
— Вперед!
Кирилл, Нешик и Мировой закричали одновременно. Катя бежала что было сил, сзади громко стучали подошвы. Синхроны были совсем близко, они пятились, наблюдая за происходящим с одинаково равнодушным выражением на лицах. Сапоги Хохолка тяжело бухали в асфальт прямо позади Кати, на мгновение у нее мелькнула мысль: если сейчас она споткнется и упадет, набравший ход здоровяк просто раздавит ее.
Жар ударил сбоку, аномалия под названием «разлом» почти достигла стены. Синхроны разом повернулись и побежали, когда Катя оказалась между ними. Гигантским прыжком Хохолок нагнал ее, понесся рядом. Стало светлее — они почти добрались до площади. Заметив сбоку за домом детскую площадку, Катя прыгнула туда, перемахнула через деревянный бордюр песочницы, упала в кучу грязного песка, развернулась и выглянула.
Все остальные, кроме синхронов, повернули за ней. Вокруг стояли обычные для таких мест сооружения: железный жираф-горка, горка в виде ракеты, петух из сваренных металлических колец… А посередине площадки — черная воронка от взрыва, на дне ее труп. Там же валялся АКМ с треснувшим прикладом.
Наемники бросились в разные стороны; Нешик спрятался за жирафом, Кирилл с разгону влетел на вершину ракеты, Анчар и Мировой повалились в песок рядом с Катей, а Болотник, отбежав на другой конец площадки, остановился возле воронки.
В ту же секунду разлом достиг стены дома. Трещина копьем вломилась в нее, плеснулся жар, ударил фонтан огня. Миг — и трещина побежала вверх по стене, проламывая панели. Задребезжал и отвалился жестяной карниз, лопнуло еще целое стекло в окне третьего этажа. Катя и наемники лежали неподвижно, следя за ней взглядом. Трещина, двигаясь все медленнее, поднялась до крыши — и остановилась. С сухим шелестом просыпалась струйка цементной пыли. В одной из комнат что-то с глухим стуком упало на пол.
— Ну вот… — начал Нешик, приподнимаясь.
И тут дом рухнул.
Казалось, это сцена из дорогого блокбастера, показанная в замедленной съемке, сделанная не при помощи компьютерной трафики, но снятая вживую.
Расколотый пополам фасад начал медленно обваливаться. Первой упала та половина, что находилась ближе к детской площадке — и превратилась в груду обломков. Вторая, пластом отделившись от здания, опрокинулась на асфальт. Вся улица содрогнулась, скрипнул жираф, Нешик крякнул. Огромный блин из бетонных панелей лопнул, разлетелся тысячами крупных и мелких обломков. Взлетел, бешено вращаясь, кусок арматуры, поднялась серая пыль. Взгляду открылись коридоры, комнаты, кухни… Катя как будто смотрела на улей, давно брошенный пчелами.
38 
