Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
90 
— Значит, вот вы какой, Стивен Стэнделл… — Голос командира боевиков казался столь же бесцветным, сколь и его глаза. Вот только в интонациях что-то проскальзывало. Что-то похожее на усталость и… грусть. В привычном понимании Стивена панки так не разговаривали. В его понимании они должны были ругаться, плеваться и бить людей… А тут сначала Астарта, больше похожий на программиста из аналитического отдела его корпорации (только стиль сменил, да), а теперь вот Люмонт.
Тем временем тот вынул из-за спины белый пластиковый обруч небольшого диаметра с блестящей металлической оболочкой по краю.
— Как я и обещал, постараюсь помочь вам все узнать. Но не сейчас, не сразу. Для такого, какой вы есть сейчас, любые разговоры будут бессмысленными и непонятными. Они могут даже лишить вас разума, Стивен Стэнделл. Для того чтобы начать постигать, вы должны отбросить страхи и довериться мне. Вы ведь уже думали о том, что пожелай мы убить вас, как эти фанатичные храмовники, вы уже давно были бы мертвы? Думали об этом, вижу по глазам. Так вот будьте уверены, что пожелай мы этого, и вы были бы мертвы, заметьте, без всяких там «во имя Господа». Так что доверьтесь нам и возьмите это.
— Что это? — Стив с опаской покосился на обруч, протягиваемый ему вожаком панков. — Это нужно надеть на голову?
— Это, друг мой, всего лишь наша страховка… знаете, чтобы единомышленники не скалились.
Люмонт поднял руки и медленно надел обруч на голову Стивена, укрепив на уровне лба. Он все еще улыбался, как ребенок, только что развернувший целлофан рождественского подарка, и от этого определенно становилось не по себе. Стэнделл не шевелился и даже задержал дыхание, чувствуя, как холодная полоска металла и пластика прикасается к коже. Люмонт отодвинулся, унося следом запах дешевого табака и чего-то железного.
— Я до сих пор поверить не могу своему счастью. Ведь вы действительно очень редкий и тонкий экземпляр, Стивен. — Он блеснул зубами, больше половины из которых были железными протезами. — Ну а сейчас этот нимб на некоторое время сопроводит тебя в мир спокойствия и грез. Когда же вы очнетесь, мы закончим свою часть работы, и я наконец поговорю с вами. Врокс! Пора нашему дьяволу стать ангелом, хотя бы на время…
Стэнделл открыл было рот, чтобы уточнить, что означает фраза «когда мы закончим работу», и уже был готов поднять руку, срывая белый нимб, как люди Врокса из-за спины бережно подхватили его за плечи, а чей-то палец быстро коснулся обруча. Короткая молния пробила виски, он вскрикнул, дернулся и обмяк, повисая на руках держащих его людей. Люмонт улыбнулся, доставая новую сигарету, качнул головой в сторону фабрики, и мир опять погрузился во тьму.
ГЛАВА 14
На таких, как я, спрос был всегда. Вы думаете, что если человек придумал универсальный трансформатор мусора, на улицах стало меньше всякого хлама? Ха!
14:1 Крик. Отчаянный крик существа, стоящего на пороге гибели. Еще через секунду он понимает, что это его собственный крик. Уже целую вечность не меняющий своей тональности, этот протяжный вой неожиданно переходит в сухой, захлебывающийся кашель, и Стивен начинает задыхаться.
Потом вспыхнул нестерпимо яркий свет, тьма перед глазами с треском порвалась на куски, и мир закружился, наваливаясь со всех сторон незнакомыми очертаниями. Чувство было такое, словно он из плотного мешка был вытряхнут в кастрюлю с супом, большой кипящий котел. Следом пришла боль.
Тело обожгло, как будто кожу окатили кипятком, причем не только снаружи, но и, странным образом, изнутри. Стив опять закричал, почти не узнавая своего голоса. Рванулся, выгибаясь в дугу, стараясь сбить охвативший его тело огонь, но обессиленно рухнул обратно на раскаленный металл, схваченный за руки и ноги страшной нечеловеческой силой.
— Дай-ка сюда еще пару кубиков нашей любимой синей дряни, детка Снуп. Я, конечно, многого ожидала, но такими темпами парень сломает себе конечности, — хрипловатый женский голос родился совсем рядом, буквально над ухом. Проступил сквозь боль, мгновенно вплетясь в охвативший водоворот ощущений. Крик снова утих, и Стэнделл замер, по-прежнему выгибаясь дугой, лишь бы не прикасаться к обжигающей поверхности. — Снуп, шевелись, сонный ты засранец! — В левую (или в правую?) руку ткнулся стеклянный холод, и мышцы внезапно размякли, роняя тело на жесткий стол. Теперь, когда по рукам разливалась спасительная прохлада и боль не так терзала, он уже смог определить, что это был именно стол. Скорее всего — хирургический.
90 
