очень нудно 
48 
Споткнувшись об оттоманку и ободрав голени об когтистую ножку комода, ему, наконец, удалось добраться до одного из незапертых французских окон в библиотеке.
Он распахнул створки, и прохладный вечерний воздух нежно коснулся его кожи. Он поколебался, не желая подставлять свое изуродованное лицо безжалостному лунному свету.
Но жалобный вой продолжался, взывая к чему–то в глубине его души. Кроме того, насколько он знал, сегодня не было никакой луны.
Он прошел через террасу с каменным полом, где выступающие камни больно кололи его босые ноги, затем ступил на мокрую от росы траву, следуя за воем. Он был уже почти у цели, когда ночь внезапно стала очень тихой. Такой тихой, что он мог слышать отдаленное кваканье лягушек и свое прерывистое дыхание.
Упав на колени, он похлопал обеими руками по земле рядом с собой.
– О, ради Бога, где ты там, маленький ублюдок? Если я и не хотел искать тебя, то сейчас ты все–таки заставил меня распустить нюни.
В кустах рядом с ним что–то зашуршало, и плотный комок меха выстрелил ему в руки, словно ядро, выпущенное из пушки. Радостно поскуливая, маленький колли встал на задние лапы и стал покрывать лицо Габриэля теплыми и влажными поцелуями.
– Ладно, ладно, – пробормотал тот, обнимая дрожащую от волнения собаку. – Незачем быть таким сентиментальным. Все, чего я хочу, это получить хороший ночной отдых.
Не выпуская из рук щенка, Габриэль поднялся на ноги и пустился в длинный путь обратно к своим покоям. Ему пришлось признать, что с этим маленьким теплым тельцем, уютно устроившимся у него на груди, ночь не показалась ему слишком темной, а путь слишком долгим.
* * *
Даже Саманта не посмела отпустить замечание следующим утром, когда Габриэль спустился вниз вместе с Сэмом, который весело наступал ему на пятки. Несмотря на то, что он все равно ворчал, что собака постоянно крутится у него под ногами, она ловила моменты, когда он думал, что на него никто не смотрит, и гладил шелковистые уши щенка или кидал под стол отборный мясной кусочек.
К концу недели Габриэль уже смог пройти через лабиринт мебели, не врезаясь в ножку стола и не опрокидывая на пол мраморную богиню или фарфоровую пастушку. На радостях от его достижений Саманта решила, что настало время для следующего урока.
Тем вечером Габриэль вышагивал взад и вперед перед дверями столовой, его урчащий от голода живот с каждым шагом все больше заставлял его чувствовать себя зверем, расхаживающим по клетке. Он пришел в свое обычное время для ужина, но запинающийся Беквит сообщил ему, что обед задерживается, и он должен подождать, пока его не позовут.
Крепко ухватившись за трость, Габриэль прижался ухом к двери, заинтригованный таинственными шорохами и звяканьем, которые доносились изнутри столовой. Его любопытство и предвкушение чего–то интересного стало еще сильнее, когда он узнал мягкий, но повелительный голос своей медсестры.
Габриэль был так переполнен желанием разобрать ее слова, что не услышал, как к двери приблизился Беквит. Дворецкий рывком открыл ее, и Габриэль чуть не выпал внутрь комнаты.
– Добрый вечер, милорд, – сказала Саманта откуда–то слева, веселье сквозило в ее голосе. – Надеюсь, вы извините нас за задержку. Я очень ценю ваше терпение.
Нахмурившись, Габриэль с силой опустил трость, изо всех сил пытаясь вернуть себе опору и достоинство.
– Я уже начал думать, не будет ли это полуночный ужин. Или ранний завтрак. – Он навострил уши, но не услышал знакомого пыхтения, которое обычно сопровождало каждый его прием. – Вот только, что вы сделали с Сэмом? Не стоит надеяться, что его подадут на серебряном блюде с яблоком во рту?
– Сэм будет сегодня обедать в комнате для слуг. Но не волнуйтесь за него. Питер и Филипп обещали накидать под стол достаточное количество еды. Надеюсь, вы простите меня за то, что я отослала его, но я решила, что пришло время вам снова привыкать к атрибутам цивилизации. В ее голосе послышалась теплая улыбка. – Итак, стол покрыт белоснежной скатертью. Вдоль него расставлены три серебряных канделябра, в каждом по четыре тонких свечи, которые гостеприимно освещают самую лучшую посуду из фарфора, хрусталя и серебра, которую только смогла достать миссис Филпот.
Габриэлю не потребовалось много воображения, чтобы представить себе очаровательную картину, которую нарисовала ему Саманта. Была только одна проблема. Даже с тростью в руке, он боялся сделать даже один шаг из страха смахнуть что–то бьющееся на пол или попасть в огонь камина.
48 
