88 
— Нет, Кили. Здесь кроется нечто большее, чем просто усталость. Мне кажется, что это в значительной мере связано с Даксом Деверексом. — Она наклонилась над разделявшим их свободным сиденьем и, взяв Кили за руку, спросила: — Ты влюблена в него?
Кили испытывала соблазн солгать, горячо все отрицать. Но какой в этом смысл? Бетти так часто видела их вместе, что непременно должна составить все части головоломки вместе и сложить в единую картину. Она слышала наводящие провокационные вопросы Ван Дорфа. Бетти уже достаточно много знает о ней. Кили повернула голову к приятельнице. Встретившись со взглядом Бетти, она решительно ответила:
— Да, я влюблена в него.
— А-а-а, — задумчиво протянула та. — Я так и думала. Можно ли мне переступить границы любознательности и спросить: с каких пор?
— С той самой ночи, когда я прилетела в Вашингтон на слушания подкомиссии. Мы познакомились в тот вечер в самолете. Я тогда не знала, что он вошел в состав комитета, а он не знал, что Кили Престон и миссис Марк Уилльямз — одно и то же лицо.
— Понимаю.
— Не думаю, что ты можешь понять. Я… мы… это никогда не входило в наши намерения. Мы оба боролись с этим чувством. Особенно я. Но…
— Не стоит находить оправдания любви, Кили. — Она продолжала держать Кили за руку, с рассеянным видом поглаживая ее, и поинтересовалась: — А он знает, как ты к нему относишься?
— Не знаю. Думаю, что должен знать, но я… Мы поссорились. Он сделал нечто… — Она потерла лоб свободной рукой. — Впрочем, это не имеет значения. Отношения между нами невозможны по множеству причин.
— Главная причина? — задала наводящий вопрос Бетти.
Кили посмотрела на нее с удивлением:
— Главным образом потому, что я все еще замужем и не знаю, жив ли мой муж или умер. Твоя ситуация изменилась, Бетти, а моя нет, не забыла? — Ей самой был неприятен саркастический тон, которым она заговорила, и она с раскаянием добавила: — Извини. Пожалуйста, Бетти, извини. Я сама не знаю, что говорю.
— Не стоит извиняться, Кили. Мне кажется, я понимаю внутренние эмоциональные противоречия, которые ты испытываешь. Думаю, ты уже настрадалась в достаточной мере. Может, тебе следует похлопотать о том, чтобы Марка объявили погибшим, и выйти замуж за своего конгрессмена.
Если бы Бетти заявила, будто собирается выпрыгнуть из самолета, Кили, наверное, так бы не удивилась. После всех этих лет совместной борьбы во имя пропавших без вести, после заявлений о том, что они никогда не откажутся от надежды на то, что их мужья, в конце концов, вернутся, Кили просто не могла поверить своим ушам.
— Ты не можешь говорить так всерьез.
— Нет, могу, — решительно возразила Бетти.
— Но…
— Позволь мне кое в чем признаться, Кили. В эти прошедшие несколько лет я использовала тебя в своих целях. Нет-нет, дай мне закончить, — заторопилась она, когда Кили попыталась возразить. — Ты принесла нашему делу огромную пользу. Ты стала для нас идеальным представителем. Ты яркая, красивая, удачливая. С тобой мы получили больше доверия, чем мы и воспользовались в полной мере. Когда ты стала нашим представителем, мы перестали выглядеть толпой истеричек.
С момента нашей последней поездки в Вашингтон я испытываю угрызения совести по поводу того, что поощряла тебя, хотя и ненавязчиво и без злого умысла, принести свою молодость, жизненную энергию и любовь в жертву памяти Марка. Я даже помню, как предостерегала тебя не рисковать своей репутацией, связавшись с таким человеком, как Дакс.
— Я никогда не делала ничего против своей воли, Бетти. Я испытывала, да и сейчас испытываю такие же сильные чувства, как прежде, и настроена столь же решительно.
— Но теперь у тебя есть другое дело, такое же важное, которое ты должна поддержать. Если ты любишь этого человека, а я думаю, ты любишь его, иначе ты не терзала бы себя чувством вины, тебе следует быть рядом с ним, Кили. И если его поведение может служить верным индикатором, думаю, ваши чувства взаимны. Ты нужна ему. Он живой, и он здесь, рядом, во плоти и крови, а Марка нет и, возможно, никогда не будет.
Кили бросила на приятельницу сердитый взгляд:
— Как ты можешь такое говорить? Меньше недели назад ты не имела ни малейшего представления, что Билл вернется домой. А он здесь. Ты ждала его все эти годы, была верна ему. — К своей огромной досаде, она никак не могла сдержать слезы, катившиеся по щекам.
— Да. Но у меня есть трое детей, о чем не следует забывать. К тому же я провела с Биллом десять прекрасных лет, которые не так легко забыть, как несколько недель. Мы прожили вместе жизнь, а вы с Марком — нет. Я не могу указывать тебе, что тебе делать, Кили, могу только сказать одно: если хочешь быть с Даксом, будь с ним. Не приноси навсегда в жертву свое и его счастье.
88 
