очень нудно 
28 
Они прилетели за ним! Карабан Чиора обещал, что его найдут. Наверное, летуны побывали на ферме, увидели, что она сгорела, и отправились на поиски Турана. Он приподнялся, хотел помахать рукой, но не стал: слишком много бандитов вокруг, они заметят и поймут, что пленник подает сигналы.
Теперь обе авиетки летели совсем низко. Двигатели гудели, рокотали пропеллеры. Макота, забравшись на подножку «Панча», открыл дверцу и поднял ружье.
Оглядевшись исподтишка, Туран увидел, что рядом никого нет, и пополз к пересохшей реке. «Панч» перекрашен, и хотя оружейная башенка — деталь приметная, летуны могут не признать грузовик. Тем более что в авиетках не было Карабана с Аютой. Очки и шлемы мешали рассмотреть лица, но в обеих машинах сидели мужчины, и ни у одного не было длинных лихих усов.
Даже если летуны узнают «Панч» — что будет? Им нужен железный ящик, а не Туран Джай. Они приземлятся и попытаются договориться? Мирно расспросят бандитов о Туране? Гильдия могущественна, но не всесильна, а до Крепости далеко. Что, если Макота прикажет убить летунов и сжечь авиетки? Узнав об их интересе к фермерскому сыну, атаман возьмется за него…
Достигнув обрывистого берега реки, пленник увидел застывшую грязь внизу. Пророкотал мотор, винт взбил воздух над головой Турана, авиетка стала разворачиваться. Он перегнулся через край обрыва и упал. В груди екнуло, черная грязевая корка прогнулась, треснула. Авиетка, заложив вираж над горами покрышек, полетела вдоль реки, вторая понеслась на юг. Похоже, летуны не узнали грузовик. Вскочив, Туран побежал прочь от стоянки. Рокот моторов затихал: крылатые машины мчались в сторону Киева.
Грохнул выстрел, пуля взломала корку у самых ног. Сзади донесся окрик. Беглец остановился и медленно повернулся. Стоящий на берегу Крючок целился в него из обреза. Туран огляделся. До противоположного берега далеко, спрятаться негде, он здесь как на ладони. И бежать нет смысла — пуля догонит…
Рокот авиеток стих, рядом с Крючком показался Морз, а за ним и атаман. Макота ткнул в Турана пальцем, поманил к себе. Ссутулившись, пленник пошел обратно. Кое-как забрался по склону. Когда он встал перед бандитами, Макота ударил его в челюсть, Туран упал и замер, вперив взгляд в сапоги атамана. Зубы свело от напряжения. Ему хотелось вцепиться в эти сапоги, рыча, прогрызть лодыжки врага, опрокинуть его — и бить, топтать, ломать кости… Но он лежал молча, не шевелясь. Он копил в себе ненависть, как старый скряга, дрожащий над монетами в своем сундуке.
— Вставай ужо, — сказал Макота и отвернулся. — Прыткий он стал, э? Ладно, заприте его. Крюк, теперь в оба гляди, нам до Моста еще переть и переть.
* * *
Прошло много дней с тех пор, как Туран покинул Дворец. Он дрался почти каждый день, лишь иногда Макота давал передышку, если пленнику особенно сильно наминали бока. Бои были единственным развлечением в пути; бандиты делали ставки, живо обсуждали, сумеет ли фермерский шакаленок выстоять сегодня или нет, кричали, хлопали в ладоши, ругались и хохотали. Часто Туран оказывался побежденным, но случалось и по-другому. Он больше не брезговал мазаться жиром, каждый день упражнялся в клетке — подтягивался на верхних прутьях, отжимался, качал пресс. Туран Джай и раньше не был слабаком, теперь же мышцы всё рельефнее проступали под кожей, плечи расправились, прямее стала спина.
В одной из драк Крючок ухватил его за отросшую шевелюру и приложил головой о борт телеги, едва не раскроив череп. После этого Туран отказался драться, пока ему не обрежут волосы, и Морз налысо обрил пленника своим раскладным ножом, до крови расцарапав темя. Сойдясь с Крючком вновь, Туран сделал подсечку, а когда бандит упал — прыгнув сверху, ударил коленями по ребрам. Крючок охнул и потерял сознание. Позже выяснилось, что одно ребро у него не то сломано, не то треснуло. Больше лопоухий в боях не участвовал.
Караван приближался к границе степи, берегу Донной пустыни. Пейзаж менялся. Исчезли развалины древних построек, стало меньше птиц, куда-то пропали небольшие стада сайгаков, кочующие по Пустоши в поисках оазисов.
Впереди показался длинный узкий холм, по которому можно было подъехать к воротам Моста, но на пути к нему машины уткнулись в большой ржавый автобус, стоящий поперек накатанной колеи.
Первым двигался мотофургон с красным флагом над крышей, прикрытый с боков мотоциклетками, которым что дорога, что бездорожье — все едино. Караван встал, мотоциклетка и мотоцикл устремились вперед. Макота выскочил на подножку «Панча» и заорал, приказывая вернуться, но за ревом двигателей его не услышали.
28 
