очень нудно 
10 
– Да, с детства. Мы жили на одной улице, учились в одной школе, – сказал он. – Моя мама до сих пор по-соседски дружит с ее родителями.
Лицо Авроры оставалось невозмутимым, но чувствовалось, что она не просто сосредоточенно смотрит на него, думая о своем, а правда слушает и болеет за незнакомую Тину душой.
– Словом, опьяненная морем признаний и комплиментов, наша Тина вбила себе в голову, что всегда будет королевой красоты, во всяком случае для своего Карла. И перестала следить за собой, печься о фигуре, цвете лица и так далее. Из баловства закурила, от переедания стала полнеть, а со временем и стареть. Карл видный мужчина и… как бы объяснить… любит красоту, таинственность, притягательность. Сам всегда подтянутый, спортивный, чисто выбритый. Хорошо и опрятно одет. Более того, живет насыщенной жизнью и вращается в таких кругах, где полно привлекательных женщин. Тина же, почувствовав, что ей все подается на блюдечке, еле доучилась в колледже, а работать вовсе не пожелала.
– Не пожелала? – переспросила Аврора, и ее взгляд потемнел и чуть затуманился – от недоумения и вместе с тем будто от неких неприятных воспоминаний. – Кому нужна такая жизнь – когда нечем заниматься, нет возможности приносить пользу, крепко стоять на собственных ногах? – медленно спросила она. Меж ее темных бровей появилась и тут же исчезла морщинка – знак волнения или страдания.
– Отдельным личностям удобно жить именно так, – сказал Эдвард, гадая, что ее тяготит и почему именно эта тема всколыхнула в ее душе боль. – В том числе и нашей Тине. Вообще-то она неплохой человек – добрая, веселая, простодушная. Но не сумела понять, что подобная жизнь обернется катастрофой. – Он вздохнул и в отчаянии качнул головой. – Мы предупреждали ее – поначалу завуалированно и осторожно, потом открыто. Говорили: запишись в спортзал, найди себе занятие. Она все смеялась и заявляла: муж меня любит и такой, а до остальных мне нет дела. К чему это привело, ты сама видела.
Аврора долго молчала, и, всматриваясь в это светлое благородное лицо, Эдвард жаждал проникнуть в ее сознание и увидеть собственными глазами, какие дивные таинства там свершаются.
– По-твоему, у него это серьезно? – спросила она наконец. – С той, другой девушкой?
– Карл человек основательный и порядочный, – ответил Эдвард. – Думаю, эта его новая подруга вовсе не мимолетное увлечение. Тем более он давно и настойчиво говорил Тине, что им надо серьезно побеседовать, а она, видимо догадавшись, о чем пойдет речь, под разными предлогами избегала этого разговора. Нет-нет. Думаю, их отношения в прошлом. Уже ничего не вернешь.
Во взгляде Авроры отразилась печаль.
– Надо ее поддержать.
Эдвард закивал.
– Конечно. Этим мы вчера и занимались часа два кряду. Теперь будем звонить ей, придумывать для нее разные развлечения. Ничего! – Он сжал кулак и уверенно опустил его на колено. – Справимся. В конце концов, никто не умер. А Тина, если бы не случилось ничего из ряда вон, продолжала бы пухнуть и лениться. Теперь, может, поймет, что так дальше нельзя. Как говорится, все, что ни делается, к лучшему.
Аврора посмотрела на него, и Эдвард ясно увидел в глубине ее темных глаз проблеск не то восхищения, не то удивления.
– Ты ужасно добрый и отзывчивый, – проговорила она, глядя ему прямо в глаза. – Такие теперь тоже большая редкость.
Эдвард махнул рукой и усмехнулся.
– Глупости! Я самый обыкновенный.
– Когда Тина узнала страшную правду, сразу приехала к тебе. Не к матери, не к подруге… – Аврора чуть сузила свои необычайной красоты глаза.
– Просто мы сто лет друг друга знаем, я же говорю! – Эдвард прижал руку к груди, мечтая скорее закончить этот разговор. Он ненавидел, когда его хвалили, всегда чувствовал в такие минуты, что на самом деле он гораздо хуже и зауряднее, что невольно создал видимость благородства или добросердечия и должен возможно скорее вывести обманутых из заблуждения. Тем более неудобно было выслушивать подобные речи от такого столь необыкновенного создания, как Аврора.
– А эта привлекательная особа? – спросила она. – Со стрижкой? Ей важно знать о своей статье именно твое мнение. Почему?
В памяти Эдварда всплыл тот эпизод, когда накануне вечером в его гостиную влетела Шэрон. Он сдвинул брови, задумываясь, что его озадачивает. Воспоминание и слова Авроры почему-то не вязались друг с другом.
– С Шэрон мы тоже давние друзья. Она прекрасно знает, что я из такой семьи, где поневоле пришлось пристраститься к литературе и журналистике. Моя мама литературный критик, а отец всю жизнь работает в редакции одного историко-философского журнала, сейчас он главный редактор. Потому-то Шэрон и заставляет меня читать ее статьи, а потом высказывать свое мнение.
10 
