очень нудно 
14 
Эдвард наклонил вперед голову и стал всматриваться в фотографии и репродукции более пристально.
– Настасья Кински? Бартоли? А это кто? Он прищурился и потер лоб, напрягая память. – Случайно не американский легкоатлет Льюис?
Аврора улыбнулась.
– Он самый.
Свою секретную галерею она показывала лишь ближайшим друзьям и родственникам. Ральфа к библиотеке не подпускала, зная наверняка, что он не поймет, ни для чего хранить в доме столько книг, ни тем более как можно до такой степени восхищаться чужими заслугами. А Эдварда привела сюда на второй день знакомства, почувствовав, что он если и удивится, то лишь восхищенно. Во всяком случае, не осудит ее и не посчитает ненормальной.
– Истории некоторых людей – их мастерство, упорство, таланты – настолько меня потрясают, что хочется вновь и вновь всматриваться в их лица, – медленно объяснила она. – О спортсменах, например, говорят: не блещут умом. Но перед их нечеловеческой волей, трудоспособностью и выносливостью так и подмывает преклонить колени. Карл Льюис – девятикратный олимпийский чемпион. Только задумайся!
Эдвард смотрел то на изображения в нише, то на Аврору, о чем-то напряженно размышляя. В его глазах не отражалось и тени насмешки – он принимал причуды своей новой приятельницы и понимал их. Аврора говорила все охотнее:
– А Чечилия Бартоли! Ты когда-нибудь видел ее на сцене?
Эдвард смущенно пожал плечами.
– В театре? Нет.
– В театре я тоже не видела, – поспешила сказать Аврора. – А по телевизору?
Эдвард кашлянул.
– По телевизору, конечно, видел. Но мимоходом… Признаться, я не любитель оперы.
– И мне опера казалась ужасно скучной. Но благодаря Бартоли, ее уникальной вокальной технике и мастерству исполнения я взглянула на оперу другими глазами. Обязательно посмотри «Так поступают все женщины» Моцарта в постановке Цюрихского оперного театра. Бартоли там поет вместе с мужем Оливером Видмером. Это настоящий праздник!
Эдвард взглянул на нее так, словно она раскрыла перед ним двери в созданный ею же новый сказочный мир. И торопливо закивал.
– Обязательно посмотрю. Как ты говоришь? «Женщины…
– «Так поступают все женщины», – повторила Аврора, чувствуя, что он не просто бросает слова на ветер, а действительно найдет запись и просмотрит оперу от начала до конца. Может, даже не без удовольствия… Она на это надеялась.
Лицо Эдварда сделалось лукавым.
– Интересно, как же поступают все женщины?
– Посмотри, тогда узнаешь, – с улыбкой ответила Аврора. – Впрочем, это всего лишь придуманная история, хоть, говорят, в ее основу положено то, что произошло в действительности, вроде бы при австрийском дворе. Моцарт написал эту оперу по заказу императора. Насколько я знаю, в те времена не все шло гладко в личной жизни самого композитора. Словом, не слишком верь названию-утверждению.
Эдвард взглянул на нее с шутливой строгостью, так, будто она была его женщиной и будто тоже могла поступить, как все красавицы.
– Посмотрим, посмотрим. – Он снова перевел взгляд на нишу и, указав на портретик мужчины в старомодном сюртуке, с любопытством спросил: – А это кто?
– Генри Тейт, – ответила Аврора.
Лицо Эдварда снова напряглось. Какое-то время он рассматривал изображение Тейта, потирая лоб.
– Это тот, что основал галерею?
– Да, – сказала Аврора.
Он взглянул на нее, прищурившись, явно в ожидании пояснений.
– Только вообрази: человек – сахарный магнат. Казалось бы, на беззаветную любовь к искусству у таких, как он, не должно доставать ни души, ни времени, – произнесла Аврора. – Тейту же хватило и того и другого. Если бы не он, у нас не было бы этой потрясающей галереи.
Наверное, последние слова она произнесла чересчур восторженно. Эдвард взглянул на нее, сильно хмурясь.
– Ты часто там бываешь? – спросил он.
– Хотелось бы чаще.
– По работе?
– Не только. Картины хранят в себе нечто такое, что способно успокаивать нервы, даже убаюкивать душевные волнения. В прямом смысле.
Эдвард лукаво улыбнулся.
– Ты всегда держишься так, словно твои нервы какие-то особенные. Будто ничто на свете не может их взвинтить.
Аврора моргнула.
– Нет. Я обычный человек, – возразила она. – С такими же, как у всех, нервами.
Улыбка сбежала с его губ, он снова нахмурился.
– Да-да, конечно… Я обидел тебя? Аврора постаралась улыбнуться как можно более весело.
14 
