75 
— Немного. Ты не сердишься?
Мич поднялся и расчесал рукою волосы.
—На что?
Эстер положила руки ему на плечи, потом прижалась щекою.
—Извини, я не могу дать тебе то, что ты хочешь.
Он сжал ее руки в своих руках. Приложив усилие, расслабился снова.
— Хорошо. Это значит, ты близка к тому, чтобы передумать. Я предпочитаю церемонию с двумя кольцами.
— Мич!
— Что?
Она взглянула назад и, не доверяя его улыбочке, встряхнула голову.
—Ничего. Лучше мне не говорить ничего. Иди и положи себе торт. Я займусь уборкой.
Мич осмотрел комнату, которая с его точки зрения выглядела вполне прилично.
— Ты и вправду сегодня хочешь здесь прибраться?
— Надеюсь, ты не думаешь, что я оставлю здесь весь этот бедлам до утра, — начала она,
потом замолчала. — Забудь, что я тебе сказала. Совсем вылетело из головы, с кем я разговариваю.
Мич подозрительно прищурился.
— Значит, ты подозреваешь меня в неряшливости?
— Вовсе нет. Я уверена, тебе найдется много чего поведать о жизни в комнате с «индустриальным дизайном», напоминающим свалку металлолома, и бумажными инсталляциями. Полностью в твоем стиле. — Она начала собирать бумажные тарелки. — Это, должно быть, оттого, что в детстве за тебя все делала прислуга.
— На самом деле это пошло оттого, что в детстве я в принципе не мог устроить кавардак в своей комнате. Моя матушка не терпела беспорядка. — Ему это всегда нравилось, но надо было хоть что-то сказать, наблюдая за уборкой Эстер. — На мой десятый день рождения она пригласила фокусника. Мы сидели в маленьких складных креслах — мальчики в костюмах, девочки в шелковых платьях — и наблюдали представление. Потом нам накрыли легкий ланч на террасе. Там было достаточно слуг, так что, когда все закончилось, убираться не пришлось. Наверное, за мною слишком много ухаживали.
— Да нет. Разве что совсем чуть-чуть. — Она поцеловала его в обе щеки. Что же он за странный человек, подумала она, такой спокойный и легкий, с одной стороны, и столь обуреваемый демонами — с другой. Эстер была абсолютно уверена, что события детства могут сильно повлиять на последующую взрослую жизнь и даже на старость. Именно эта вера побуждала ее делать все, что в ее силах, для Рэдли. — Ты просто предоставил гражданские права пыли и мусору. Не позволяй никому забрать их у тебя.
В ответ Мич тоже поцеловал ее в щеку.
—Ну а ты посвятила себя чистоте и порядку. Где твой пылесос?
Она изумленно отпрянула, подняв брови:
— Да ты знаешь, что это такое?
— Мило. Очень мило. — Он ущипнул ее, метясь под ребра.
Эстер с воплем отскочила.
—Ага, боишься щекотки?
— Прекрати! — предупреждающе закричала она, выставив вперед словно щит стопку грязных бумажных тарелок. — Я бы не хотела причинить тебе увечий.
— Давай, давай сразимся. — Он наклонился вперед, как рестлер. — Два раунда из трех.
— Предупреждаю тебя. — Опасаясь появившегося в его глазах блеска, она отпрянула. — Я применю насильственные меры.
— Обещаешь? — Он сделал резкий выпад, схватив ее за талию.
Обороняясь, Эстер взмахнула руками. Тарелки, перепачканные остатками торта и мороженого, отпечатались на его физиономии.
—О господи. — В припадке истеричного смеха Эстер присела на стул, согнувшись пополам. Она попыталась что-то сказать, но лишь снова затряслась от хохота.
Мич медленно провел рукой по своей щеке, потом воззрился на остатки шоколадного крема. При виде этого Эстер еще раз согнулась от смеха, держась руками за бока.
—Что у вас здесь происходит? — Рэдли вбежал в гостиную и вытаращился на свою маму, которая, не в силах произнести ни слова, указывала рукой на Мича. — Господи! — Рэдли сделал круглые глаза и захихикал. — Маленькая сестра Майка как-то точно так же вывалила на себя завтрак. Ей два года.
Эстер никак не могла прийти в себя. Давясь от смеха, она уцепилась за Рэдли.
— Это был… это был несчастный случай, — наконец она смогла вымолвить несколько слов и снова согнулась в припадке беззвучного хохота.
— Нет, это было хорошо продуманное, вероломное нападение, — поправил ее Мич. — И оно требует немедленного возмездия.
— Нет, пожалуйста, нет. — Эстер попыталась закрыться рукой, зная, что она слишком слаба, чтобы себя защитить. — Я прошу прощения. Клянусь, это произошло случайно, просто рефлекторно.
— Ну, я тогда тоже рефлекторно. — Он придвинулся еще ближе, а поскольку Эстер пыталась спрятаться за Рэдли, то просто зажал хохочущего мальчика между ними. Мич принялся целовать ее — губы, нос, щеки, в то время как она визжала, смеялась, упиралась. Когда Мич закончил, ему удалось переместить достаточное количество шоколада со своего лица на ее лицо. Рэдли взглянул на маму и, заливаясь смехом, соскользнул на пол.
75 
