17 
– Уверена, что вы можете рассказать нам такие истории, от которых захватывает дух, – сказала она спокойно. – Но у меня нет склонности к деловым разговорам. Поэтому, если вы позволите…
Это привлекло внимание отца. Он взглянул на нее и нахмурился.
– Конечно, ты не уйдешь так скоро, Уитни?
– Нет, уйду, – тихо, но твердо произнесла она. – Я уверена, что у тебя и твоего гостя есть важные дела, которые вам нужно обсудить.
Глаза Дж. Т. гневно сузились.
– Уитни!..
– Я устала, папа. Сегодня был длинный день. Алекс улыбнулся.
– И еще более длинный вечер, – добавил он. – Разве не так, Уитни?
Дж. Т. предупреждающе кашлянул.
– Моя дочь провела в дороге весь день, чтобы успеть сюда к вечеру. Правда, дорогая?
– Очаровательно. – Алекс подмигнул ей. – Я польщен.
Злые слова отрицания готовы были сорваться с ее губ, но она их проглотила. Он ждал, что она клюнет на его удочку, – она увидела это по его глазам. Но она не собиралась доставлять ему такое удовольствие.
Она положила салфетку на стол.
– Доброй ночи, джентльмены.
– Только подумать, сколько неприятностей вам пришлось перенести из-за меня.
Дж. Т. снова прокашлялся.
– Действительно, тебе лучше подняться наверх, моя дорогая. И вправду становится темно и…
Алекс откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– Кроме шуток, Тернер, я тронут. Уитни резко повернулась к нему.
– Не обольщайтесь, – сказала она, чуть не выплевывая слова. – Мой приезд не имеет никакого отношения к вам. На самом деле я даже и понятия не имела, что вы собираетесь быть тут…
Лицо Дж. Т. покраснело.
– Уитни!
– Ради Бога, папа, ты можешь сидеть тут и выслушивать всю эту чепуху. Но я…
Алекс оперся ладонями на стол и наклонился вперед.
– Как интересно, – сказал он тихо. – Ваша память возвращается, несмотря на ваше утомление.
Насмешка удивила ее.
– Что?
По губам Барона промелькнула неприятная улыбка.
– Насколько я помню, перед обедом вы не были уверены, встречались ли мы с вами раньше.
Уитни слегка закусила нижнюю губу.
– Я не… я не говорила этого.
– Нет? – Его брови поднялись. – Что же вы тогда сказали?
– Я сказала… – Она заколебалась. – Я сказала… что не могу припомнить вас.
– А теперь вспомнили… На самом же деле вы помнили достаточно хорошо, чтобы заявить, что вы никогда бы не приехали домой, если бы знали, что и я собираюсь быть здесь. – Быстрая, холодная усмешка снова пробежала по его лицу. – Разве это не удача, что провал в вашей памяти продлился столько же времени, сколько длился весь обед?
Уитни онемела. Он смотрел на нее с тем же хладнокровным интересом, с которым ребенок рассматривает ползущего по дорожке муравья, прежде чем раздавить его.
Дрожь негодования пробежала по ней. То, что человек, который предал ее несколько лет назад, теперь сидит за столом напротив, было непереносимо. То, что он развлекается, издеваясь над ней и ее отцом, было неслыханно. Но то, что ее отец ведет себя как ни в чем не бывало, – это уже слишком!
Она отодвинула стул и встала.
– Я слишком устала, чтобы играть с вами в игры, мистер Барон. С вашего позволения…
Но он не дал опередить себя.
– Согласен, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Я и сам был весь день в дороге. Тернер, если у вас нет возражений, мы отложим наше обсуждение на завтра.
Дж. Т. кивнул.
– Никаких проблем, мистер Барон. Завтра так завтра. Как насчет завтрака? Скажем, в восемь тридцать?
Уитни почувствовала, как напряжение постепенно оставляет ее. Она уверила себя, что все наконец закончилось и она сможет остаться любезной при прощании.
Губы ее растянулись, изображая улыбку.
– Было… было интересно увидеться с вами опять, мистер…
Он поднял брови.
– …Алекс, – поправилась она. Пока он шел вокруг стола, она заставила себя протянуть ему руку. – Надеюсь, вы благополучно доберетесь.
Его пальцы сжали ее руку.
– Не настолько уж я напился сегодня вечером, чтобы лестница для меня представляла опасность, – сказал он сухо.
Уитни опешила.
– Разве… вы остаетесь у нас?
В его глазах заблестела издевка.
– Хозяйка – сама любезность, – сказал он тихо. – Смею надеяться, что перспектива моего пребывания в этом доме обрадовала вас.
Она вздернула подбородок.
– Это дом моего отца, и он… – продолжила она уже спокойнее, – и он может делать все, что ему заблагорассудится.
17 
